Каждый, кто выезжает из Архангельска по железнодорожному мосту, видит синий забор с колючей проволокой — именно за этим забором находится Областная больница УФСИН. Одно из отделений работает с осужденными, которые имеют алкогольную или наркотическую зависимость. Боговая Ольга Павловна — медицинский психолог — рассказала нам об отделении медико-социальной реабилитации для лиц с наркологическими заболеваниями. Говоря простым языком, туда попадают алкоголики и наркоманы, уже получившие срок и отбывающие наказание в колониях региона.



Реабилитационное учреждение работает при больнице УФСИН с 2014 года. В отделении одновременно могут проходить программу реабилитации 10 человек, может показаться, что для области, где в колониях находятся свыше 6 тысяч осужденных, такое количество очень мало, но Ольга Павловна считает, что работа с зависимостями индивидуальная. Такое дело нельзя «поставить на поток» в промышленных масштабах.

В отделение в порядке очереди может попасть любой осуждённый из колоний области. Курс реабилитации длится 8 месяцев.

 — Реабилитация начинается с того, что осужденные пишут несколько примеров из употребления. Есть задание вспомнить, как человек обижал близких из-за своей зависимости; назвать 10 причин, почему следует прекратить принимать наркотики; 10 болезненных последствий употребления и так далее. Они пишут серьёзные вещи, как обижали, поднимали руку на маму, воровали из дома, предавали, унижали.

 — Вы работаете с пациентами по программе «12 шагов»?

 — Да, мы берем элементы из психологии разных направлений: гуманистическую, когнитивную, но базируемся на «12 шагов». Она включает в себя и программу поддержки. Когда осуждённые освобождаются, они идут в группы взаимопомощи «Анонимные алкоголики», «Анонимные наркоманы».

 — Человек совершил преступление, а после суда отправился в колонию, как ему попасть к вам?

 — Уже в СИЗО осужденный знает о нас. Там с ним работают психологи, которые рассказывают о возможности пройти программу. Здесь совершенно неважно, какая у человека статья. До 25% осуждены по ст.228, связанной с оборотом наркотиков. Это российская статистика, мы (Архангельская область) ее повторяем. Есть колонии, где число осужденных по данной статье доходит до 40%. Наркоманы часто попадают в тюрьму за мошенничество, преступления против имущества и, собственно, наркотики. Алкоголики чаще всего попадают за такие преступления, как убийство, причинение тяжких телесных повреждений. Нигде может не фигурировать, что у него есть зависимость, он сам считает, что употреблял и не мог остановиться, тогда он имеет право к нам поступить. В карантинных отделениях колоний психологи также рассказывают про программу и реабилитационный центр. Осужденные опадают к нам в очередь на любом этапе отбывания наказания

 — Много осужденных понимают, что алкоголизм и наркомания — это болезнь и стремятся к вам, чтобы вылечиться?

 — Нет, не всегда. К нам чаще едут за комфортными условиями отбывания наказания. Чтобы осужденный сам понял, что у него есть зависимость и захотел от неё избавиться — это, конечно, сказка. Мне его мотивация не важна. Зачем он к нам едет — абсолютно неважно, главное, что он попал сюда и начинает терапию. Если бы я искала тех наркоманов и алкоголиков, кто бы хотел выздоравливать, я бы никого не нашла. Огромный пласт работы предшествует тому моменту, когда осужденный начинает понимать, что у него проблема с наркотиками и алкоголем, и ему с этим надо что-то делать. Мне нужно несколько месяцев плодотворно с ним работать. Условия в отделении комфортные — две комнаты по пять человек, есть спортзал, своя кухня, здесь больница, рядом врачи — те же зубы вылечить. У кого-то родственники в Архангельске, им сюда ближе ездить, чем в колонию. Едут за этим. Но у нас довольно интенсивный курс, и есть свои внутренние правила, которые не всем нравятся. У нас нельзя нецензурно выражаться, нельзя следовать тюремным традициям и т. д.

 — В интервью психолог, работающий с осуждёнными, говорила нам, что перед встречей с ними лучше не читать их дела. У вас также?

 — Я не касаюсь их личных дел, я — медик. Так или иначе, я знаю о том, что человек совершил, потому что ежедневно пять часов в день я занимаюсь групповой психотерапией, в разговоре всплывает то, что они делали. Зачастую я слышу то, что слышать очень больно и неприятно, но стараюсь забыть, потому что мне нельзя их осуждать. Если я начну их осуждать, то не смогу им помочь. Есть ещё другая сторона медали. Если человек попадает в колонию по ст.105 — убийство, то он сам верит, что не виноват, что на него нападали, он оборонялся. Также и наркоманы — нет понимания, что в колонию он попал за торговлю наркотиками. Он считает, что виноват соупотребитель, который его «сдал», полицейские, которые его поймали. Они склонны все время обвинять других. Выйдя от нас, человек начинает воспринимать наказание, как последствие употребления.

Зависимое поведение само по себе апогей безответственности. У меня проблема — я употребил, а проблему не решаю. Поэтому в отделении осужденный проходит терапию всей личности. Нельзя решить проблему с веществами, не задев личное. Поэтому такой большой срок — 8 месяцев.

 — Какого возраста ваши пациенты? В моем представлении, люди, зависящие от наркотиков — молодые, от алкоголя — среднего возраста и старше. Так ли это?

 — Как правило, так. Они очень отличаются друг от друга. Алкоголики — это такие более «вязкие» люди, зачастую им за 40, а наркоманы всякие бывают, но больше молодых. Сложно работать с молодыми людьми с наркотической зависимостью, которые не осознают еще последствий своих поступков, в тюрьме они видят романтику. Раньше наркотическая зависимость была в основном от героина и амфетамина, приходили люди с испорченными венами, плохими зубами. И картина была такая: 10 человек в центре, у всех гепатит, половина с ВИЧ-инфекцией. Сейчас совсем по-другому: половина пациентов с наркологической зависимостью никогда не употребляли наркотики внутривенно. Современные синтетические наркотики очень влияют на центральную нервную систему. Избавиться от зависимости нельзя, мы учим, как можно жить с зависимостью и не употреблять. Ему всю жизнь придется что-то с этим делать.

 — Ведете ли вы статистику?

 — Около 40% реабилитантов остаются трезвыми. Год на свободе без употребления — стойкая ремиссия. Ещё я считаю рецидивы преступного поведения. В среднем по статистике 67% осужденных возвращаются в колонию. Мы колеблемся на 10%. Последний раз я считала — 8% составил рецидив преступного поведения у пациентов, прошедших терапию.

 — Какие самые сложные случаи в практике?

 — Особую сложность представляют люди с двойными диагнозами. Шизофрения, умственная отсталость + алкоголизм или наркомания. Здесь мы длительно работаем, создаем особые условия, даем задания полегче, сроки выполнения побольше. У нас был совсем молоденький мальчишка 2000 года рождения. В первый раз у нас не получилось с ним работать. Он ушёл из группы, ему было тяжело. Прошло полгода, у нас обновился состав, через две недели он снова к нам приедет. Попробуем ещё раз. В российской практике с зависимостями бытует мнение, что нужно несколько курсов реабилитации, чтобы человек закрепился в трезвости. Сложнее выздоравливают люди, которые дольше сидят или отбывают не первый срок.

 — В системе «12 шагов» есть наставники, как их найти, находясь в колонии?

 — Мы взаимодействуем с обществом «Анонимных алкоголиков», «Анонимных наркоманов». У них есть проект «Переписка», есть абонентский ящик. Осужденные пишут, что им нужен наставник, уже в колонии начинается процесс поддержки. Если человек освобождается от нас — из реабилитации, то участники сообщества приезжают встретить его, приведут на группу, помогут, проводят на поезд, если он из другого города. У нас тесное долголетнее сотрудничество.

Также мы сотрудничаем с иереем Игорем Горбанем. Осужденные ему доверяют. Они могут рассказать ему все, что угодно, не опасаясь, что он передаст начальству колонии, потому что знают, что они защищены тайной исповеди. Например, мне они не могут рассказать на группе о нераскрытом эпизоде преступления. В этом случае я обязана буду сообщить. Подавляющее большинство зависимых осужденных — травматики из детства. В их детстве было насилие, они не выбирали стать наркоманами, никто из них не мечтал об этом. Все эти ситуации всплывают во время терапии.

Во время программы мы разбираем разные случаи: «когда меня обидели» — это 4 шаг, «когда я обидел» — это 9 шаг. Проводит по 12 шагам только наставник — тоже алкоголик или наркоман, прошедший терапию. Я им лишь рассказываю о «12 шагах». Также открыто им говорю: если вы хотите оставаться трезвыми и не возвращаться в тюрьму, надо разобраться с ущербом, который причинили. Никто не говорит, что нужно это сделать сразу, но это в любом случае нужно сделать.

До пандемии мы проводили собрания анонимных наркоманов и алкоголиков с представителями сообществ Архангельска и Северодвинска. Сейчас мы проводим встречи в Zoom четыре раза в месяц. Они общаются, это очень мотивирует.

 — Осужденным после колонии непросто устроиться на работу, несмотря на различные программы, их обучение, руководители неохотно берут на работу человека, отсидевшего в тюрьме. Реально ли найти работу осужденному с наркозависимостью или алкоголизмом?

 — Один из наших бывших реабилитантов по образованию юрист. Высшее образование он получал в ПГУ, работал на престижной должности. Он попал в тюрьму за распространение наркотиков, отсидел девять с половиной лет. Сначала он попробовал устроиться обратно юристом. Все задавали вопросы, где он был девять с половиной лет, когда получали ответ, то не брали на работу. Потом он с семьей переехал в Санкт-Петербург. Там он пошел на стройку таскать кирпичи. Он выздоравливал, не употреблял, и из рабочих перешёл на управляющую должность. Сейчас занимается поиском работников. Он берет на работу наших ребят, конечно при условии, что бывший осужденный остается трезвым. Один из моих выпускников делает дорогу в окрестностях Архангельска, другой строит дома, третий работает инструктором по вождению, ещё один облагораживает кладбища, работает дворником. Примеров много. Если они остаются трезвыми, я не видела тех, кто был бы неуспешен. Да, иногда это бывает непросто, особенно, когда за плечами несколько сроков. Также сложность в них самих — некоторые просто не привыкли работать, они не умеют каждый день ходить на работу. Считаю, что в начале трезвости для выздоравливающего наркомана и алкоголика полезно работать руками — на стройках. Заниматься финансовыми делами, бизнесом — это позже, потому что это опасные для выздоравливающего человека вещи, а руками многие работают.

 — Как вы справляетесь с тем, что слышите на терапии от осужденных? Наверняка, вам рассказывают вещи, о которых не хотелось бы знать.

 — Я вам так скажу: нельзя долго работать с наркоманами и алкоголиками в тюрьме. Социальная среда на нас влияет. Синдром эмоционального выгорания, конечно, есть. Первое, чему я научилась — это выходить с работы и вечером о ней не вспоминать. У меня есть консультант, супервизор, с которым я все время на связи. Стараюсь по мере возможности участвовать во всякого рода активностях в других видах психологической деятельности — сходить на тренинг, где я могу быть тем, кто получает помощь, а не отдает.

 — Почему важна такая терапия для осужденных? Человек на воле был алкоголиком, потом «украл, выпил, в тюрьму». И вот, допустим, он сидит в колонии и все семь лет не употребляет. Получается, он все это время трезвый, без зависимости?

 — Это так не работает. Даже если он сейчас не употребляет, во-первых, он не по своей воле здесь остается, второе, они годами могут быть «на тяге». Они постоянно говорят о наркотиках и алкоголе, вспоминают случаи употребления. Все время будто в подогретом состоянии. Они не знают, что это болезнь. Они верят в то, что раз они здесь не употребляют, значит смогут один раз употребить на свободе, а потом бросить опять на несколько лет. И вот это уже иллюзия. У зависимых людей существует множество вариантов веры в неправду.

В центре у нас штучная работа. Большое счастье, что начальство это понимает, с нас не требуют больших цифр, потому что, если нас запустить на конвеер, не будет никаких 40%, будет 5–10%. Работа с алкоголиками и наркоманами — это работа на каждую конкретную личность. УФСИН региона пошел хорошим путем: 3,5 года назад во всех колониях ФСИН России инициировала начать работу с алкоголиками и наркоманами. Нас с коллегой попросили придумать систему. Сейчас в учреждениях проводится ежедневная работа по два часа в день. Из каждого отряда приходят несколько осужденных. Они смотрят фильмы, слушают лекции, проводят тренинги, собрания анонимных алкоголиков и наркоманов. Это такой мини-вариант программы. Два учреждения так работают — в Коряжме и Котласе. Сейчас это планируют запустить ещё в двух учреждениях длительностью четыре месяца. Все четыре месяца они говорят о том, что это болезнь и с этим надо что-то делать, рассказывают про реабилитации: нашу, вольную, про проект «Переписка».

Беседовала Анна Морозова
Фото: пресс-служба УФСИН региона