Григорий Дитятев
Журналист
Сказать, что я не люблю драматургию Чехова – не сказать ничего. Я ее просто терпеть не могу и искренне не понимаю восторгов в адрес всего этой зримой деградации искусства Мельпомены. Отсутствие ярких характеров, какие-то бесконечные второстепенные персонажи, разговоры, разговоры, разговоры и при этом абсурдное развитие сюжета – то какой-нибудь Тузенбах стреляется, то горячо любимого Фирса забывают и он беззвучно умирает, то якобы живое олицетворение психологии дворянства Гаев со шкафом общается. Голову можно сломать.
Убежден в том, что своим прижизненным успехом пьесы Антона Павловича обязаны его действительно великой прозе. На спектакли приходили читатели, видели в них отражение всего того, что дорого, дружно аплодировали привычным переживаниям и, довольные, расходились по домам. Чехов прописался в школьной программе – естественно, что и его театральный успех нарастал. Есть ли в его пьесах то, чего нет у Чехова рассказчика? Почему-то вопросом этим театральные режиссеры и литературоведы не очень-то заморачиваются.
Потому-то на «Чайку», заявленную в Молодежном театре Виктора Панова, ноги поначалу не несли. Тем более, отчего-то ее сюжет перепутался в голове с «Тремя сестрами». Осовременить маниакальную тягу трех девиц - под окном военных - «в Москву, в Москву» казалось мне совсем уж запредельной и ненужной сверхзадачей. Что им там делать в метро ли, в пробках по три-четыре часа в день, за что там бороться? За реновацию всея Руси, жизнь счастливую, наполненную ароматами со свалки?
Сверхмрачная рецензия на предпоказ «Чайки», размещенная в одной из соцсетей вернула в объективную реальность, не данную, к счастью, в ощущениях. Рецензия даже подстегнула любопытство – неужели может быть хуже, чем обычно? Надо, надо идти! Тем более, постановка Ильсура Казакбаева на сцене Молодежного театра, конечно же, просто физически не могла вместить большое количество ролевых пассажиров этой стародавней визитной карточки МХТ.
Премьерный спектакль оказался очень динамичным, пластичным, ничуть немрачным, ироничным и при этом весьма глубоким. Выяснилось, что «Чайку» прекрасно могут сыграть ее четыре главных героя: Аркадина, Тригорин, Треплев и Нина Заречная. Без всех этих бесконечных Сориных, Маш, Дорнов, Медведенко, галактически тормозящих движение действия.
Четверка может все рассказать о себе сама, face to face, танцуя, ловя рыбу и постоянно куда-то фейково стреляя – ощущение такое, что ты на федеральном телевизионном Крещатике. Треплев, под занавес, конечно, вроде как стреляется, но, вполне возможно, подобно журналисту Бабченко, понарошку. По крайней мере, актер Евгений Шкаев по завершению пьесы с видимым удовольствием принимал розы, улыбался и раскланивался и выглядел вполне по-ленински, живее всех живых. Еще бы, отношения Треплева к Нине Заречной окутаны флером эротичной и ироничной романтики с легкими, забавными, но волнующими элементами футфетиша и даже бутфетиша. В роли материального объекта вожделения выступали резиновые, болотного цвета сапоги, в которые постоянно лихо запрыгивала босоногая Нина (актриса Анастасия Буланова).
И при этом «Чайка» заиграла так, что очевидной становится связь этого мхатовского тотема с Ниной Заречной. Потому что Нина и Аркадина, избавившись от второстепенных персонажей, очистились и выступают в роли дрозофил русского женского национального характера, так же, как Тригорин и Треплев – мужского. И анализ их хромосом показывает немало нового, того, что не найти в рассказах.
Нина Заречная на сцене порой по-чаячьи пронзительно кричит, она недалёка, предельно конъюнктурна и вместе с тем готова к битве до конца с обстоятельствами. И любит она только того, кого завоевывает – Тригорина, но не Треплева, тянущегося к ней. И потому Треплев, кем бы он ни стал, чего бы ни добился, шанса не имеет, а Тригорин, что бы гадкого ни делал, всегда будет в топе и в сердце. Теперь понятно, как может «запасть» цепкая профессиональная артистка на довольно-таки бессмысленную фразу, вычитанную из Тригорина: «если тебе понадобится моя жизнь – приди и возьми ее». Соперничать с этой передовой идеей может лишь прошлогоднее Послание губернатора Игоря Орлова. «Нам надо переломить традиционное сознание «дай мне» на разумное «возьми моё».
Аркадина (актриса Мария Гирс) становится, наконец, по-человечески понятна. Ее беда в том, что она энергична, деятельна и упорно не желает уходить лишь в одно женское - материнское – измерение, хотя и стремится к нему. Аркадина не в силах «переключить» Нину на Треплева, она держит Тригорина, не отдает его Нине и лишь этим может быть полезной сыну. Но ей этого не суждено объяснить даже самой себе.
Тригорин (актер Антон Чистяков) нарциссичен и податлив психологическому захвату. Потому-то у Нины нет шансов в борьбе с упорной, методичной и вечно молодой Аркадиной. Тригорин может до бесконечности каяться в своих реальных и мнимых недостатках, добиваясь славы и признания. Так что любовь российских либералов к разного рода покаяниям генетическая, она лишена адресности.
Наконец, Треплев, как и все остальные, максималист. Но в отличие от других, ему требуется невозможное – внимание Нины, помощь и любовь матери, признание Тригорина. А вот с этим проблемы, объективная реальность плохо поддается натиску. Оттого его преждевременная смерть и выглядит естественной – сгорел на работе. Хотя лучше, если б остался.
Таким образом, в театре Панова актеры провели научный эксперимент – выявлены мушки-дрозофилы «Чайки», способные сказать что-то новое о всех нас от имени Чехова. Простое, понятное, созвучное времени и, быть может, даже вечное. Людей - львов, орлов, чаек и куропаток, рогатых оленей - оказалось возможным не только слить воедино, но и изучить их ДНК, с тем, чтобы понять причины жизненных нестыковок. Остается надеться, что и остальные пьесы Чехова постигнет такая же участь.
Сегодня, 31 мая спектакль повторят, а 5 июня в театре Панова состоится показ «Капитанской дочки». Что ж, теперь театральная классика, пожалуй, становится a must.
Григорий Дитятев
Фото: Екатерины Чащиной
Убежден в том, что своим прижизненным успехом пьесы Антона Павловича обязаны его действительно великой прозе. На спектакли приходили читатели, видели в них отражение всего того, что дорого, дружно аплодировали привычным переживаниям и, довольные, расходились по домам. Чехов прописался в школьной программе – естественно, что и его театральный успех нарастал. Есть ли в его пьесах то, чего нет у Чехова рассказчика? Почему-то вопросом этим театральные режиссеры и литературоведы не очень-то заморачиваются.
Потому-то на «Чайку», заявленную в Молодежном театре Виктора Панова, ноги поначалу не несли. Тем более, отчего-то ее сюжет перепутался в голове с «Тремя сестрами». Осовременить маниакальную тягу трех девиц - под окном военных - «в Москву, в Москву» казалось мне совсем уж запредельной и ненужной сверхзадачей. Что им там делать в метро ли, в пробках по три-четыре часа в день, за что там бороться? За реновацию всея Руси, жизнь счастливую, наполненную ароматами со свалки?
Сверхмрачная рецензия на предпоказ «Чайки», размещенная в одной из соцсетей вернула в объективную реальность, не данную, к счастью, в ощущениях. Рецензия даже подстегнула любопытство – неужели может быть хуже, чем обычно? Надо, надо идти! Тем более, постановка Ильсура Казакбаева на сцене Молодежного театра, конечно же, просто физически не могла вместить большое количество ролевых пассажиров этой стародавней визитной карточки МХТ.
Премьерный спектакль оказался очень динамичным, пластичным, ничуть немрачным, ироничным и при этом весьма глубоким. Выяснилось, что «Чайку» прекрасно могут сыграть ее четыре главных героя: Аркадина, Тригорин, Треплев и Нина Заречная. Без всех этих бесконечных Сориных, Маш, Дорнов, Медведенко, галактически тормозящих движение действия.
Четверка может все рассказать о себе сама, face to face, танцуя, ловя рыбу и постоянно куда-то фейково стреляя – ощущение такое, что ты на федеральном телевизионном Крещатике. Треплев, под занавес, конечно, вроде как стреляется, но, вполне возможно, подобно журналисту Бабченко, понарошку. По крайней мере, актер Евгений Шкаев по завершению пьесы с видимым удовольствием принимал розы, улыбался и раскланивался и выглядел вполне по-ленински, живее всех живых. Еще бы, отношения Треплева к Нине Заречной окутаны флером эротичной и ироничной романтики с легкими, забавными, но волнующими элементами футфетиша и даже бутфетиша. В роли материального объекта вожделения выступали резиновые, болотного цвета сапоги, в которые постоянно лихо запрыгивала босоногая Нина (актриса Анастасия Буланова).
И при этом «Чайка» заиграла так, что очевидной становится связь этого мхатовского тотема с Ниной Заречной. Потому что Нина и Аркадина, избавившись от второстепенных персонажей, очистились и выступают в роли дрозофил русского женского национального характера, так же, как Тригорин и Треплев – мужского. И анализ их хромосом показывает немало нового, того, что не найти в рассказах.
Нина Заречная на сцене порой по-чаячьи пронзительно кричит, она недалёка, предельно конъюнктурна и вместе с тем готова к битве до конца с обстоятельствами. И любит она только того, кого завоевывает – Тригорина, но не Треплева, тянущегося к ней. И потому Треплев, кем бы он ни стал, чего бы ни добился, шанса не имеет, а Тригорин, что бы гадкого ни делал, всегда будет в топе и в сердце. Теперь понятно, как может «запасть» цепкая профессиональная артистка на довольно-таки бессмысленную фразу, вычитанную из Тригорина: «если тебе понадобится моя жизнь – приди и возьми ее». Соперничать с этой передовой идеей может лишь прошлогоднее Послание губернатора Игоря Орлова. «Нам надо переломить традиционное сознание «дай мне» на разумное «возьми моё».
Аркадина (актриса Мария Гирс) становится, наконец, по-человечески понятна. Ее беда в том, что она энергична, деятельна и упорно не желает уходить лишь в одно женское - материнское – измерение, хотя и стремится к нему. Аркадина не в силах «переключить» Нину на Треплева, она держит Тригорина, не отдает его Нине и лишь этим может быть полезной сыну. Но ей этого не суждено объяснить даже самой себе.
Тригорин (актер Антон Чистяков) нарциссичен и податлив психологическому захвату. Потому-то у Нины нет шансов в борьбе с упорной, методичной и вечно молодой Аркадиной. Тригорин может до бесконечности каяться в своих реальных и мнимых недостатках, добиваясь славы и признания. Так что любовь российских либералов к разного рода покаяниям генетическая, она лишена адресности.
Наконец, Треплев, как и все остальные, максималист. Но в отличие от других, ему требуется невозможное – внимание Нины, помощь и любовь матери, признание Тригорина. А вот с этим проблемы, объективная реальность плохо поддается натиску. Оттого его преждевременная смерть и выглядит естественной – сгорел на работе. Хотя лучше, если б остался.
Таким образом, в театре Панова актеры провели научный эксперимент – выявлены мушки-дрозофилы «Чайки», способные сказать что-то новое о всех нас от имени Чехова. Простое, понятное, созвучное времени и, быть может, даже вечное. Людей - львов, орлов, чаек и куропаток, рогатых оленей - оказалось возможным не только слить воедино, но и изучить их ДНК, с тем, чтобы понять причины жизненных нестыковок. Остается надеться, что и остальные пьесы Чехова постигнет такая же участь.
Сегодня, 31 мая спектакль повторят, а 5 июня в театре Панова состоится показ «Капитанской дочки». Что ж, теперь театральная классика, пожалуй, становится a must.
Григорий Дитятев
Фото: Екатерины Чащиной