Сергей Широкий - волонтёр Всемирной комиссии по особо охраняемым природным территориям (WCPA), в прошлом сотрудник национального парка «Русская Арктика». В Архангельск Сергей вернулся после работы на острове Шпицберген, где он занимался проведением экскурсий для туристов. Он рассказал об экспедициях за полярный круг, о том, что полярники не выкладывают в инстаграм и чем же так притягательна Арктика.



— Я работал в Баренцбурге – это российский посёлок на Шпицбергене - с 2012 года там развивается туризм. В 2017 году на Шпицбергене побывало около 34 тысяч туристов. Туризм на арктических территориях – зимний и летний. Зимой можно приехать на снегоходные туры, летом – туры на катерах и пешие маршруты, есть велосипедные туры, по продолжительности в основном – пяти, семи и восьмидневные в расслабленном или быстром темпе.

— Туризм в Арктике - это дорогое удовольствие. Сколько в среднем стоит тур?

— Я не смогу сейчас назвать точную сумму, всё зависит от компании, от продолжительности тура, от того, что будет в него входить, но в основном – более ста тысяч рублей без учёта транспортных расходов на доставку до Шпицбергена.

— Арктические туристы отличаются от тех, кто ездит на «всё включено» в Турцию?

— Туристы приезжают абсолютно разные. Едут люди, которым, конечно, всё это интересно. С учётом того, что большая часть нашей страны находится в северных широтах, ехать ещё и в отпуск на Север далеко не каждый захочет.

— А как вы стали работать в Арктике?

— С 2006 по 2011 год я работал экскурсоводом на Соловках. Оттуда и началась история. Именно там мне понравилась идея, что туризм и природа могут сочетаться вместе. После этого я попал на обменную программу в Норвегию. Потом стал работать в Кенозерском национальном парке, сначала научным сотрудником, потом начальником отдела туризма. Работал в музее Малые Корелы, отвечал за методику и составление текстов экскурсий, а в 2011 году судьба связала меня с национальным парком «Русская Арктика». А мне как раз интересна деятельность национальных парков – это те места, где можно совмещать развитие туризма с бережным отношением к природе. Это единственные места, где прибыль не является целью развития туризма. Там я проработал до января 2017 года и поехал на Шпицберген.


— Помните свои ощущения от первого посещения Арктики?

— Это была совместная экспедиция вместе со Всемирным фондом дикой природы на судне «Профессор Молчанов». Именно в первый раз природа так впечатляет, когда ты видишь этот масштаб. Кроме того, с первого же раза понимаешь, что туризм должен быть элементом экологического воспитания людей. Я помню, как тогда женщина – одна из членов экипажа - решила покормить медведя замороженной рыбкой. Конечно, ей сделали очень много замечаний.

— Почему нельзя кормить медведей?

— Потому что медведи быстро привыкнут. Также как белочек и птичек в черте города нельзя подкармливать, точнее нужно знать, как это делать правильно. Для каждого вида птичек есть свой корм и для большинства из них пшено – не очень хорошая пища, они от неё погибают. Хочется сделать что-то хорошее – поищи в интернете - есть вся информация о том, кого и как нужно кормить, и нужно ли. Возвращаясь к вопросу про белых медведей, нужно, чтобы у них не было хороших ассоциаций с человеком, чтобы они не подходили близко и не смогли навредить.

— Расскажите про экстремальные ситуации, в которые вы попадали в Арктике.

— Мыс Флигели острова Рудольфа, это самая северная точка Евразии, от него напрямую до Северного полюса 900 километров. По моему опыту, на мысе Флигели никогда не бывает хорошо. Вспоминаю мой первый самостоятельный круиз, когда я был старшим группы, никогда там до этого не бывал, но изучил все карты, подробно всех расспросил. Мы высадились, поднялись на плато, встали в периметр с оружием, чтобы люди там могли спокойно осмотреть место и достопримечательности. Погода около нуля градусов, идёт дождь со снегом, и туман стоит над ледником. В какой-то момент с корабля передают, что видят медведя. Посмотрели – далеко, не переживаем. На лодке наблюдатели обходят край ледника и передают, что видят ещё четверых. Вроде тоже далеко, но уже не очень спокойно, а ещё ситуацию усугубляют погодные условия. Один из наших инспекторов решил отойти «по делам», и чтоб мы его не потеряли, в рацию сказал, что отошёл и вернётся через пять минут, а вернулся через одну. Говорит: «Пошёл за камень, а камень встал, отряхнулся и снова лёг. Решил, что дотерплю до корабля». И, в общем, пока мы тут стояли около трёх-четырёх часов, вокруг нас насчитали 11 медведей.

Ещё одна история. Случилась опять же на мысе Флигели, высадка производилась вертолётом с ледокола. Незаметно на нас опускается туман и вертолёт в один из рейсов чуть не промахивается мимо плато, высаживает партию людей и улетает. После этого нам с корабля передают, что из-за тумана они не то, что нас, они и мыса не видят, так что вертолёт не полетит - ждём улучшения погоды. Мы стоим на плато, которое продувается со всех сторон, растянули тенты, укрыли ими группу. В группе были граждане Индии, которые надевали брюки на голое тело и куртки на футболки, не задумываясь о том, что нужно термобельё. С начала высадки прошло 4-5 часов. Мы уже сели вокруг туристов с ружьями. Как крайний вариант рассматриваем то, что пойдём до базы по леднику, хотя никто в здравом уме без подготовки по леднику не пойдёт, тем более специального снаряжения с собой нет. Через семь часов с начала высадки всё-таки наметился просвет, и вертолёт прилетел за нами. Мы посадили туда первую партию самых замёрзших туристов, среди них была пожилая женщина из Испании, около 83 лет. Пилот торопился – 4 человека залезли, она последняя. И так получилось, что она заходит в вертолёт, но не успевает оказаться там полностью, как он взлетает. Закончилось всё, конечно, хорошо, её полностью затащили внутрь «вертушки». На ледокол вернулись в 4 утра. Те, кто застрял на борту, приготовили нам ужин – суп харчо, острый, наваристый, а бабушка купила в баре алкоголь и сказала: «Знаете, дети есть, внуки есть, правнуки есть, но такой красоты со мной никогда не случалось, будет, что рассказать им». Она была счастлива, хорошо, что люди к этому так относятся.

— Иногда со стороны кажется, что работа сотрудника нацпарка заключается в командировках и разъездах, встречах с белыми медведями, красивыми фотографиями – полна романтики и приключений. Всегда ли это так?

— Так кажется только со стороны, ты же не выкладываешь в инстаграм кипу бумаг, которые нужно подготовить, прежде чем уехать, не фотографируешь свою электронную переписку. В соцсетях - только красота. Перед тем как отправиться в путешествие, в кабинетах нацпарка всё заставлено разноцветными коробочками, всё готовится к упаковке. Самые важные вещи в Арктике это стрейч и скотч – плохо запакуешь, всё будет мокрое. Все видят красивые фотографии, но никто не видит, как это всё собирают на складе, а потом грузчики с высшим образованием всё это перетаскивают на себе, грузят на корабль и обратно.

— После арктического форума в Архангельске всё стало арктическим – и рыбопромышленный кластер, и кружок вязания. Где же всё-таки Арктика начинается и где заканчивается, как вы считаете?

- Ну, кто-то по растительности определяет, кто-то по средним температурам. Лично по моему мнению, даже Шпицберген – в некотором роде не совсем Арктика, потому что там есть посёлки, люди, есть постоянная связь с материком, самолёты. Ты знаешь, что в случае какой-то проблемы в течение 40 минут прилетит спасательный вертолёт. Конечно, вокруг красивые горы, снег, холодно, но я там не чувствую Арктики, как природы, которая может собой подавить человека. Может быть, для тех, кто приехал из Москвы, Нью-Йорка и других крупных городов, это будет больше Арктика, чем для меня. По всем формальным признакам – это, безусловно, Арктика. Этот вопрос как с полярниками, кто как определяет. Кто-то празднует, кто-то нет, кто-то по формальным признакам полярник, но не чувствует себя им. Это всегда личные истории и личное восприятие.

— Известны многочисленные истории о том, когда полярникам приходится вынужденно оставаться на зимовки. Что делать, чтобы не сойти с ума?

 — Иногда в арктических экспедициях были случаи, когда из-за погодных условий или других причин, путешественникам приходилось оставаться на станции дольше обычного, поэтому, чтобы не сойти с ума, бывалые полярники говорят, что необходимо развивать мелкую моторику. Ещё во времена предков нынешних поморов родилась легенда «о заплатке». Давным-давно поморы ходили на промысел далеко на Север, на тот же Шпицберген, а в полярную ночь расставленные на песцов капканы проверять нужно было раз в неделю, кроме дел насущных, у них оставалась уйма свободного времени. Кто-то вязал, строгал, вырезал по дереву. Если всё это уже переделано, всегда можно заштопать свою одежду – пришить заплатку, а потом её оторвать, снова пришить, и вновь оторвать – и так по кругу, как в «Сказке про белого бычка». Мы не знаем, помогало ли это нашим далёким предкам, но отправляясь в Арктику, лучше эту историю запомнить.

Беседовали Александр Кулешов, Анна Морозова
Фото из личного архива Сергея Широкого