Подавляющее большинство жителей Рочегды заняты в лесопромышленном комплексе или в смежных отраслях. Другой серьёзной экономики никогда не было и не предвидится. Порядка 6 тысяч человек на правом берегу Северной Двины в Виноградовском районе Архангельской области живут именно лесом. Сегодня их будущее под угрозой. Редко встретишь здесь человека, оптимистично смотрящего вперёд. «Не будет леса, не будет жизни!» – это, пожалуй, главный девиз местных жителей в последние годы.
Вид на посёлок из заброшенного пассажирского вагончика УЖД
Рочегду нельзя назвать историческим поселением. Совсем недавно здесь вообще ничего не было – несколько деревень вокруг и небольшой хутор, от которого сегодня уже ничего не осталось. Но в июле 1938 года силами заключённых ГУЛАГа началось строительство узкоколейной железной дороги (УЖД) и посёлка, целью которого стала добыча высокосортной древесины. Спустя четыре года, 2 октября 1942-го, госкомиссия приняла посёлок. С того же дня сюда, в леспромхоз, потянулись рабочие руки из близлежащих деревень. Для работы на лесных делянках дополнительно привезли 237 спецпереселенцев из числа поволжских немцев.
Со временем Рочегда вышла на второе место в Виноградовском районе по численности населения. С 1970 года, когда население посёлка составляло 4,2 тысячи жителей, начался неумолимый спад, и к 2012 году здесь проживали уже чуть более 2 тысяч человек. Но несмотря на масштабные изменения в экономике страны, жизнь здесь не останавливается. Благодаря всё тому же лесу, ради которого 80 лет назад закипела жизнь на берегу Северной Двины в трёх сотнях километрах от Архангельска...
Еле читаемая надпись «Диспетчерская» ещё помнит времена Березлага
Сегодня добраться до Рочегды совсем не сложно – действуют две автомобильные ледовые переправы: одна у самого посёлка, вторая у Березника. Летом – паромная переправа. В распутицу Рочегда может оказаться отрезанной от «большой земли» не на один месяц. Здесь есть школа, детский сад, дом культуры и больница с одним врачом на 5 тысяч населения, включая близлежащие посёлки.
«Смотрите, берёза уже готова, её можно рубить, через несколько лет до нормативов подрастёт ель – если её вырубить, то уже через 50 лет здесь будет высокосортная сосна», – рассказывают сопровождающие нас специалисты.
Лес пилят и вывозят круглосуточно. На фоне те самые делянки, где вырубки велись 50 лет назад
Причём лес тут вырос сам, никто не занимался высадками и лесовосстановлением, о котором всерьёз задумались сегодня – та же самая УЛК запустила недавно модернизированный семеноводческий комплекс, объёмов которого хватит не только Архангельской области, но и всему Северо-Западу. Казалось бы, никакой паники быть не должно. Но местных жителей и лесозаготовителей беспокоит, по сути, только перспектива Двинско-Пинежского регионального заказника, который вот уже более десяти лет обсуждается и разрабатывается с подачи «зелёных».
На карте ниже мы видим, что арендованные делянки занимают большую часть планируемого заказника, а значит, лесопромышленники так или иначе понесут убытки.
В 2013 году учёные подготовили проект и получили одобрение госэкспертизы. Идея заказника вызвала бурное противостояние среди депутатов и муниципалов. Однако крупным лесопромышленникам пришлось соглашаться на поддержку заказника после того, как в FSC International рассмотрели возможность приостановки сертификатов у всех компаний, которые работают на территории Архангельской области. Дело в том, что продукция наших предприятий сертифицируется по системе FSC, которая предусматривает сохранение малонарушенных лесов.
Главной ценностью территории экологи называют природу, которая сохранилась в первозданном виде. Нетронутый деятельностью человека лес стал домом для многих редких и исчезающих видов растений и животных.
После заключения госэкспертизы проект в границах на 500 тысяч гектаров вошёл в схему территориального планирования Архангельской области и в лесной план области. На этом о проекте забыли до 2016 года.
Первоначальные и «договорные» границы Верхнеюловского заказника
«В настоящее время Министерством природных ресурсов и ЛПК Архангельской области совместно с WWF подготовлен поэтапный план создания заказника до конца 2018 года. Сейчас продолжается процесс согласования границ заказника с лесопромышленными компаниями-арендаторами этой территории. С Группой компаний Титан эта договорённость уже достигнута: компания поддерживает создание ООПТ, границы согласованы. С другими компаниями это предстоит сделать в ближайшее время», – рассказывает о сегодняшнем состоянии проекта руководитель Архангельского подразделения Баренц-отделения WWF России Андрей Щёголев.
Между тем, переговорный процесс уже сократил границы заказника до 350 тысяч гектаров, причём в сокращённый вариант входят все арендованные участки.
Глава МО «Рочегодское» Николай Шнюков, говоря о проблемах, выделяет несколько. Нет стабильности – людям тяжело воспринимать ситуацию, когда постоянно меняются лесопромышленные компании, работающие на территории, нужно чтобы не растащили узкоколейку и, конечно, заказник убьёт всю экономику Рочегды, считает он.
«Если заказник сделают, леса для работы хватит на 3-4 года, максимум на шесть лет. После этого распродадут всё, в том числе и УЖД, которую пустят на металлолом. На одном из совещаний по заказнику некая барышня предложила возить туристов по узкоколейке. Я ей отвечаю, это технологическая дорога, здесь люди работают, паровозы переворачиваются. Кто сюда поедет, какой турист? Всё это утопия», – говорит Шнюков.
В конторе лесопромышленников не забывают о флоре и фауне
По его словам, ни один эколог не приезжал в район на совещания по заказнику: «боятся, знают, что их здесь сразу же порвут».
Не верит он в реализацию заказника и из-за небольшого финансирования проекта, которое предполагается на уровне 3,5-4 миллионов рублей. Таких денег, считает глава, не хватит даже на штат егерей, которым придётся инспектировать огромную территорию в условия труднодоступной тайги.
«Они за экологию, за животных ратуют. Я на практике вижу, что лось идёт туда, где рубки, там у него появляется кормовая база. Они у нас по дорогам лесным уже ходят словно местные коровы. А сколько зайца появляется! Глухари на голову садятся. А там, где сейчас открыт Клоновский биологический заказник, дичи вообще не стало, это вам любой местный охотник скажет», – продолжает Шнюков.
Если будет заказник, сразу подрастёт и криминал: охотники всё равно будут ходить на свои территории, где у них уже знакомые места промысла, стоят свои избы. Их будут ловить – однозначно кто-нибудь будет погибать, – рассуждает Шнюков.
Заброшенное здание в Рочегде
«Что будет дальше? Старики останутся, будут жить на пенсию. Молодёжь вся разъедется. Лет через 30 это будет посёлок пенсионеров, и всё. Конечно, какой-то выход может быть. Условно говоря, построят завод по переработке той же глины на продажу китайцам. Или что-то подобное. А когда нам предлагают заняться сбором ягод и грибов, люди справедливо лишь усмехаются – понятно, что на этом не прожить. Предлагают заниматься сельским хозяйством, но на деле на правом берегу Северной Двины в Виноградовском районе на 6 тысяч населения только одна ферма. И то её организовал человек, у которого свой бизнес в Петербурге. Ещё непонятно, будет ли она рентабельной, приносить прибыль», – пессимистично обрисовывает будущую жизнь с заказником Николай Викторович.
С ним согласен и бывший лесник с двадцатилетним стажем Александр Антипин, который считает, что никакой заказник здесь, в Междуречье Двины и Пинеги, не нужен, а придумали его либералы – враги России, чтобы убить жизнь в глубинке, подорвать экономику области.
УЖД, позывной «Мальва»
«Нашли тут в 150 километрах какой-то мох, которого нигде больше нет. Он никому и не нужен. Добраться туда можно только зимой на снегоходе. Никто же не будет ездить на него смотреть. Говорят, что есть какие-то олени, которых надо охранять. Кто их видел? Нет там никаких оленей. Всё это политика, и не более того. Главные враги леса – рыбинспектор и охотовед. Что они хотят сделать? Они хотят под видом этого заказника лишить сотни людей работы. Лишить три-четыре района наполняемости бюджета. Опять же недовольство людей. Перестойный лес – это зараза, которую надо убирать и использовать в переработке», – утверждает Антипин.
«С точки зрения экологии, усыхания – это вполне нормальные явления, они возникают в годы неблагополучных климатических условий, но затем лес прекрасно восстанавливается сам. В природе нет такого понятия как «перестойный» лес, и спасать его рубками не нужно», – говорит Щёголев.
Парируя мнения о том, что лесопромышленные предприятия могут закрыться, эколог указывает на сам факт того, что WWF ищет компромиссные решения по границам заказника с компаниями, а значит они продолжат работу.
«...население не должно зависеть от одних только заготовок...»
«Необходимо понимать, что сама модель лесопользования, основанная на вырубке естественно выросших лесов, – это такое одномоментное лесопользование. Пришёл, вырубил лес и ушёл. Такой подход ведёт отрасль в тупик. Уже всем понятно, что лесные ресурсы в области крайне истощены и надолго их не хватит. Нужно сохранить самое ценное из того, что осталось, и менять подходы к работе в лесу. Выращивать лес на уже освоенных, продуктивных территориях, с развитой инфраструктурой. Проводить качественное лесовосстановление, с рубками ухода, а не как сейчас – посадили и забыли», – считает Щёголев.
В то же время наш собеседник справедливо полагает, что население не должно зависеть от одних только заготовок, нужно развивать и дополнительные производства, в том числе и недревесное лесопользование с переработкой на местах, сельскохозяйственные проекты.
«Мы готовы участвовать в развитии таких проектов на этой территории. Кстати, большая часть населения на самом деле живет за счёт охоты, рыбалки, сбора грибов и ягод, а не только лесозаготовок. Когда лес на этой территории закончится через 10-15 лет, что останется людям?», – спрашивает эколог.
В WWF напоминают, что заказник всё же планируется ландшафтным, его главная задача - сохранение уникального нетронутого ландшафта. Нет задачи стоять по периметру и ловить браконьеров. Там не планируется запрет на охоту, рыбалку. Напротив, важно чтобы люди сохранили возможность посещать эти леса для традиционного лесопользования. Главное – чтобы не было разрушающих видов воздействия, то есть запреты будут касаться рубок, добычи полезных ископаемых.
Зимой лес вывозят по узкоколейке и по зимнику, в распутицу и летом на вывозке работает только УЖД
Соответственно, если в бюджете заложат 3,5-4 миллиона рублей, как об этом сейчас говорят на разных уровнях власти, этого вполне хватит на содержание такого заказника.
«Здесь не нужно особых затрат. Нужны два егеря, оплата их работы. На дополнительные расходы, такие как покупка оборудования, например, снегоходов для патрулирования территории, можно привлекать внебюджетные средства. Привлекать те же компании. Мы также готовы участвовать», – резюмирует Щёголев.
P.S.: 21 марта во всем мире отмечается Международный день лесов или Всемирный день защиты лесов - International Day of Forests, который был основан в 1971 году. Общая площадь лесов на планете составляет примерно 38 миллионов квадратных метров - это около трети площади суши. Из них 13% относятся к охраняемым природным территориям.
Вид на посёлок из заброшенного пассажирского вагончика УЖД
Рочегду нельзя назвать историческим поселением. Совсем недавно здесь вообще ничего не было – несколько деревень вокруг и небольшой хутор, от которого сегодня уже ничего не осталось. Но в июле 1938 года силами заключённых ГУЛАГа началось строительство узкоколейной железной дороги (УЖД) и посёлка, целью которого стала добыча высокосортной древесины. Спустя четыре года, 2 октября 1942-го, госкомиссия приняла посёлок. С того же дня сюда, в леспромхоз, потянулись рабочие руки из близлежащих деревень. Для работы на лесных делянках дополнительно привезли 237 спецпереселенцев из числа поволжских немцев.
Со временем Рочегда вышла на второе место в Виноградовском районе по численности населения. С 1970 года, когда население посёлка составляло 4,2 тысячи жителей, начался неумолимый спад, и к 2012 году здесь проживали уже чуть более 2 тысяч человек. Но несмотря на масштабные изменения в экономике страны, жизнь здесь не останавливается. Благодаря всё тому же лесу, ради которого 80 лет назад закипела жизнь на берегу Северной Двины в трёх сотнях километрах от Архангельска...
Еле читаемая надпись «Диспетчерская» ещё помнит времена Березлага
Сегодня добраться до Рочегды совсем не сложно – действуют две автомобильные ледовые переправы: одна у самого посёлка, вторая у Березника. Летом – паромная переправа. В распутицу Рочегда может оказаться отрезанной от «большой земли» не на один месяц. Здесь есть школа, детский сад, дом культуры и больница с одним врачом на 5 тысяч населения, включая близлежащие посёлки.
Лес – жизнь Рочегды
Когда на рынке лесопромышленного комплекса происходит фактически монополизация лесопереработки – УЛК покупает ПЛК и открывает новый производственный комплекс – бизнесу нужно всё больше и больше леса. С одной стороны, это хорошо для экономики региона. С другой стороны, экологи боятся, что лес можно вырубить весь и остаться у разбитого корыта уже через несколько десятков лет. В Рочегде уверены, что такого произойти не может. В подтверждение своих слов нас отвозят на делянку, которая вырубалась ещё при Советском Союзе около 50 лет назад. Сейчас на месте рубок стоит густой разнообразный лес.«Смотрите, берёза уже готова, её можно рубить, через несколько лет до нормативов подрастёт ель – если её вырубить, то уже через 50 лет здесь будет высокосортная сосна», – рассказывают сопровождающие нас специалисты.
Лес пилят и вывозят круглосуточно. На фоне те самые делянки, где вырубки велись 50 лет назад
Причём лес тут вырос сам, никто не занимался высадками и лесовосстановлением, о котором всерьёз задумались сегодня – та же самая УЛК запустила недавно модернизированный семеноводческий комплекс, объёмов которого хватит не только Архангельской области, но и всему Северо-Западу. Казалось бы, никакой паники быть не должно. Но местных жителей и лесозаготовителей беспокоит, по сути, только перспектива Двинско-Пинежского регионального заказника, который вот уже более десяти лет обсуждается и разрабатывается с подачи «зелёных».
На карте ниже мы видим, что арендованные делянки занимают большую часть планируемого заказника, а значит, лесопромышленники так или иначе понесут убытки.
Проект заказника в стадии доработки
Первыми, кто заговорил о сохранении малонарушенных лесов в междуречье Двины и Пинеги, стали учёные Института экологических проблем Севера УрО РАН. Позже к ним подключились Всемирный фонд дикой природы (WWF) и Гринпис России. Массив ненарушенных лесов находится на территории четырёх районов области: Холмогорского, Пинежского, Виноградовского и Верхнетоемского.В 2013 году учёные подготовили проект и получили одобрение госэкспертизы. Идея заказника вызвала бурное противостояние среди депутатов и муниципалов. Однако крупным лесопромышленникам пришлось соглашаться на поддержку заказника после того, как в FSC International рассмотрели возможность приостановки сертификатов у всех компаний, которые работают на территории Архангельской области. Дело в том, что продукция наших предприятий сертифицируется по системе FSC, которая предусматривает сохранение малонарушенных лесов.
Главной ценностью территории экологи называют природу, которая сохранилась в первозданном виде. Нетронутый деятельностью человека лес стал домом для многих редких и исчезающих видов растений и животных.
После заключения госэкспертизы проект в границах на 500 тысяч гектаров вошёл в схему территориального планирования Архангельской области и в лесной план области. На этом о проекте забыли до 2016 года.
Первоначальные и «договорные» границы Верхнеюловского заказника
«В настоящее время Министерством природных ресурсов и ЛПК Архангельской области совместно с WWF подготовлен поэтапный план создания заказника до конца 2018 года. Сейчас продолжается процесс согласования границ заказника с лесопромышленными компаниями-арендаторами этой территории. С Группой компаний Титан эта договорённость уже достигнута: компания поддерживает создание ООПТ, границы согласованы. С другими компаниями это предстоит сделать в ближайшее время», – рассказывает о сегодняшнем состоянии проекта руководитель Архангельского подразделения Баренц-отделения WWF России Андрей Щёголев.
Между тем, переговорный процесс уже сократил границы заказника до 350 тысяч гектаров, причём в сокращённый вариант входят все арендованные участки.
Муниципалитет против
Главы поселений и районов продолжают бить тревогу, не согласны с организацией ООПТ и многие местные жители, большинство из которых так или иначе зависят от леса: либо работают непосредственно на валке и вывозке, либо в смежных отраслях.Глава МО «Рочегодское» Николай Шнюков, говоря о проблемах, выделяет несколько. Нет стабильности – людям тяжело воспринимать ситуацию, когда постоянно меняются лесопромышленные компании, работающие на территории, нужно чтобы не растащили узкоколейку и, конечно, заказник убьёт всю экономику Рочегды, считает он.
«Если заказник сделают, леса для работы хватит на 3-4 года, максимум на шесть лет. После этого распродадут всё, в том числе и УЖД, которую пустят на металлолом. На одном из совещаний по заказнику некая барышня предложила возить туристов по узкоколейке. Я ей отвечаю, это технологическая дорога, здесь люди работают, паровозы переворачиваются. Кто сюда поедет, какой турист? Всё это утопия», – говорит Шнюков.
В конторе лесопромышленников не забывают о флоре и фауне
По его словам, ни один эколог не приезжал в район на совещания по заказнику: «боятся, знают, что их здесь сразу же порвут».
Не верит он в реализацию заказника и из-за небольшого финансирования проекта, которое предполагается на уровне 3,5-4 миллионов рублей. Таких денег, считает глава, не хватит даже на штат егерей, которым придётся инспектировать огромную территорию в условия труднодоступной тайги.
«Они за экологию, за животных ратуют. Я на практике вижу, что лось идёт туда, где рубки, там у него появляется кормовая база. Они у нас по дорогам лесным уже ходят словно местные коровы. А сколько зайца появляется! Глухари на голову садятся. А там, где сейчас открыт Клоновский биологический заказник, дичи вообще не стало, это вам любой местный охотник скажет», – продолжает Шнюков.
Если будет заказник, сразу подрастёт и криминал: охотники всё равно будут ходить на свои территории, где у них уже знакомые места промысла, стоят свои избы. Их будут ловить – однозначно кто-нибудь будет погибать, – рассуждает Шнюков.
Заброшенное здание в Рочегде
«Что будет дальше? Старики останутся, будут жить на пенсию. Молодёжь вся разъедется. Лет через 30 это будет посёлок пенсионеров, и всё. Конечно, какой-то выход может быть. Условно говоря, построят завод по переработке той же глины на продажу китайцам. Или что-то подобное. А когда нам предлагают заняться сбором ягод и грибов, люди справедливо лишь усмехаются – понятно, что на этом не прожить. Предлагают заниматься сельским хозяйством, но на деле на правом берегу Северной Двины в Виноградовском районе на 6 тысяч населения только одна ферма. И то её организовал человек, у которого свой бизнес в Петербурге. Ещё непонятно, будет ли она рентабельной, приносить прибыль», – пессимистично обрисовывает будущую жизнь с заказником Николай Викторович.
С ним согласен и бывший лесник с двадцатилетним стажем Александр Антипин, который считает, что никакой заказник здесь, в Междуречье Двины и Пинеги, не нужен, а придумали его либералы – враги России, чтобы убить жизнь в глубинке, подорвать экономику области.
УЖД, позывной «Мальва»
«Нашли тут в 150 километрах какой-то мох, которого нигде больше нет. Он никому и не нужен. Добраться туда можно только зимой на снегоходе. Никто же не будет ездить на него смотреть. Говорят, что есть какие-то олени, которых надо охранять. Кто их видел? Нет там никаких оленей. Всё это политика, и не более того. Главные враги леса – рыбинспектор и охотовед. Что они хотят сделать? Они хотят под видом этого заказника лишить сотни людей работы. Лишить три-четыре района наполняемости бюджета. Опять же недовольство людей. Перестойный лес – это зараза, которую надо убирать и использовать в переработке», – утверждает Антипин.
Экологи утверждают обратное
Андрей Щёголев не видит необходимости в рубке сухостоя. Лес рос тысячи лет и сам справлялся, не дожидаясь рубок, экосистема сама себя поддерживает и регулирует.«С точки зрения экологии, усыхания – это вполне нормальные явления, они возникают в годы неблагополучных климатических условий, но затем лес прекрасно восстанавливается сам. В природе нет такого понятия как «перестойный» лес, и спасать его рубками не нужно», – говорит Щёголев.
Парируя мнения о том, что лесопромышленные предприятия могут закрыться, эколог указывает на сам факт того, что WWF ищет компромиссные решения по границам заказника с компаниями, а значит они продолжат работу.
«...население не должно зависеть от одних только заготовок...»
«Необходимо понимать, что сама модель лесопользования, основанная на вырубке естественно выросших лесов, – это такое одномоментное лесопользование. Пришёл, вырубил лес и ушёл. Такой подход ведёт отрасль в тупик. Уже всем понятно, что лесные ресурсы в области крайне истощены и надолго их не хватит. Нужно сохранить самое ценное из того, что осталось, и менять подходы к работе в лесу. Выращивать лес на уже освоенных, продуктивных территориях, с развитой инфраструктурой. Проводить качественное лесовосстановление, с рубками ухода, а не как сейчас – посадили и забыли», – считает Щёголев.
В то же время наш собеседник справедливо полагает, что население не должно зависеть от одних только заготовок, нужно развивать и дополнительные производства, в том числе и недревесное лесопользование с переработкой на местах, сельскохозяйственные проекты.
«Мы готовы участвовать в развитии таких проектов на этой территории. Кстати, большая часть населения на самом деле живет за счёт охоты, рыбалки, сбора грибов и ягод, а не только лесозаготовок. Когда лес на этой территории закончится через 10-15 лет, что останется людям?», – спрашивает эколог.
В WWF напоминают, что заказник всё же планируется ландшафтным, его главная задача - сохранение уникального нетронутого ландшафта. Нет задачи стоять по периметру и ловить браконьеров. Там не планируется запрет на охоту, рыбалку. Напротив, важно чтобы люди сохранили возможность посещать эти леса для традиционного лесопользования. Главное – чтобы не было разрушающих видов воздействия, то есть запреты будут касаться рубок, добычи полезных ископаемых.
Зимой лес вывозят по узкоколейке и по зимнику, в распутицу и летом на вывозке работает только УЖД
Соответственно, если в бюджете заложат 3,5-4 миллиона рублей, как об этом сейчас говорят на разных уровнях власти, этого вполне хватит на содержание такого заказника.
«Здесь не нужно особых затрат. Нужны два егеря, оплата их работы. На дополнительные расходы, такие как покупка оборудования, например, снегоходов для патрулирования территории, можно привлекать внебюджетные средства. Привлекать те же компании. Мы также готовы участвовать», – резюмирует Щёголев.
Когда кончится лес
Из комментариев эколога WWF и общедоступных документов понятно, что рыбалка, охота, туризм и прочие интересы жителей окрестных поселений никак не будут ущемлены с появлением новой особо охраняемой природной территории. Но из бесед с местными жителями, лесопромышленниками и представителями властей становится не менее очевидно: жизнь простого человека в Рочегде уже не будет прежней. Лет через шесть... когда кончится лес.
Александр Кулешов
Фото автора
P.S.: 21 марта во всем мире отмечается Международный день лесов или Всемирный день защиты лесов - International Day of Forests, который был основан в 1971 году. Общая площадь лесов на планете составляет примерно 38 миллионов квадратных метров - это около трети площади суши. Из них 13% относятся к охраняемым природным территориям.