Во втором инфекционном отделении детской областной больницы немноголюдно, прохладно и очень чисто. Только что закончилась врачебная пятиминутка, и в ординаторскую входит педиатр Наталья Николаевна Гулакова. Она сутки была на дежурстве, а сегодня ей ещё предстоит работать до трёх часов дня.
Тем не менее, на её открытом и очень свежем, молодом лице нет и тени усталости. Наоборот, оно даже как-то светится, лучится энергией. Глаза блестят. Сразу видно, что этот доктор по-настоящему любит свою работу.
«Я всё руками чувствую»
Главные задачи сегодняшнего рабочего дня — осмотр пациентов, текущие назначения по лечению. Наталья Николаевна берет со стола стопку карт и, не теряя времени, отправляется на третий этаж инфекционного корпуса, где за ней закреплены несколько палат. Вместе с мамами лежат больные дети: чаще всего это ротавирусная инфекция. Чтобы снизить опасность подхватить заразу, в «предбаннике» перед палатой нужно накинуть на плечи второй халат в дополнение к уже надетому, а после посещения плакаты на стенах взывают тщательно вымыть руки.
Действия доктора деловиты и энергичны, но не суетливы. За секунду она накидывает халат. Это движение привычно и отработано не то чтобы годами, а уже десятками лет.
В первой палате ждут четверо маленьких пациентов. Их мамы уже готовы к встрече с доктором. Они, сидя на своих койках, держат в руках бумажки, исписанные от руки. Поскольку врач не может наблюдать за состоянием своих подопечных круглосуточно, на мам возложена обязанность записывать, например, сколько жидкости выпил ребенок, хорошо ли он поел и так далее. Эти сведения помогают оценивать, правильно ли идет лечение. Дети на появление врача реагируют спокойно. Разве только самый маленький, сидя на коленях у мамы, начинает беспокоиться и хныкать.
– Ну, как ваши дела? – пододвигает детский стульчик к дальней от окна кровати Наталья Николаевна и садится напротив мамы с дочкой.
Она внимательно, несмотря на плач малыша, слушает рассказ молодой женщины. Затем слушает девочку фонендоскопом, а после пальпирует живот, попутно продолжая задавать вопросы.
– Молодец, – хвалит она пациентку, которая очень послушно выполнила все её указания.
Далее быстро, но ёмко Наталья Николаевна сообщает маме результаты, обозначает вектор дальнейшего лечения и молниеносно переходит к следующей кровати. Здесь малыш уже рыдает навзрыд – мальчик боится белых халатов, но это нисколько не мешает врачу: она также ласково, уверенно и спокойно общается с родительницей, совершенно не меняя интонации.
– У тебя же все хорошо, у тебя ничего не болит. Я же всё руками тоже чувствую, так что ты не переживай. Может быть, просто немного неприятно, – приговаривает врач, водя руками по животу следующего пациента, мальчика лет 8-9-ти.
Его зовут Денис. Ночью ему стало плохо, болел живот, и мама вызвала скорую. В результате он оказался под заботливой опекой Натальи Николаевны и уже идет на поправку. К концу недели его выпишут.
– Врач замечательный, к детям очень хорошо относится, и они себя хорошо ведут, слушаются, – отмечает умение найти общий язык с пациентами мама Дениса.
Для самых маленьких и самых трудноуговариваемых пациентов Наталья Николаевна повесила на фонендоскоп парочку маленьких зверюшек из киндер-сюрприза, которые она покупает своему внуку. Кажется, это белочки. Но у нее есть и другие, несколько разных фигурок животных в столе, чтобы не приедались и всегда были в новинку детворе.
– Ну-ка, посмотри, кто это к тебе в гости пришёл? Посмотри, не плачь, – показывает она ребенку игрушку, а сама в это время осматривает малыша. Этот нехитрый приём здорово экономит врачу время, а мамам — нервы.
«Не приемлю родительское пьянство»
– Здесь у нас детдомовский ребенок, без родителей, – негромко сообщает Наталья Николаевна, прежде чем войти в одну из последних палат на этаже с кишечными инфекциями.
Однако оказывается, что к девочке пришла мама. Она сидит на кровати, а дочка тем временем лёжа пьет из бутылочки, посматривая большими любопытными глазами на вошедшую Наталью Николаевну. В палате довольно громко играет музыка, какая-то типичная вульгарная композиция с окраин. Лишь через несколько минут мама догадается встать с кровати и выключить её. Доктор, осматривая девочку, в разговоре с мамой заметно посуровела, в ее голосе появляются холодные нотки. Но она, тем не менее, продолжает работать как обычно, осматривая девочку и задавая вопросы маме.
– Если ротавирус отрицательный, тогда мы будем разговаривать с социальной службой. Не знаем, разрешат ли они к вам его выписать? С ними решать это будем. А если ротавирус положительный, то будем лечить здесь, – сообщает в конце осмотра врач.
– Она что-то уже в «семерке» подхватила, потому что дома всё хорошо было, – начинает оправдываться мама.
– Понимаете, что есть такое понятие, как инкубационный период? У кишечных инфекций он длится неделю. Она неделю не пролежала в седьмой городской больнице. Поэтому это ваша инфекция, домашняя. Она просто реализовалась в стационаре. Не разрешить вам находиться при ребенке мы не можем, вы не лишены родительских прав. Но вот кому отдать при выписке девочку, будет решать социальная служба, – ставит в разговоре точку доктор.
Девочку взяли из семьи, когда оба родителя были пьяными.
– Я не приемлю, конечно, пьянство, особенно родительское. У вас же двое детей, как это — пить? Поэтому да, у меня тут строгое отношение. Мне такое совершенно не нравится: ни по человеческим, ни по каким другим нормам, – позже не скрывает своих чувств по поводу ситуации Наталья Николаевна.
«К критике отношусь философски»
Завершается обход около 11.30 на втором этаже, где лежат «респираторные» больные, летом их немного. В периоды же обострения инфекций, кода в отделении «аншлаг», обход может длиться до часу дня. Остальное время от рабочей смены доктор тратит на заполнение больничных карт.
Вновь входя в ординаторскую, Наталья Николаевна при виде коллег издает короткий смущенный смешок.
– Ой, ну я теперь звезда, – улыбается она.
Коллеги – молодые врачи – тоже улыбаются. Всем любопытно, что напишут про Наталью Николаевну. А у нас как раз появилось время познакомиться с ней поближе. Одно из самых сложных в работе для нее – наладить контакт с родителем ребенка.
Есть ведь такие мамы, которые всё время на что-то жалуются. Конечно, всем, и не в последнюю очередь сотрудникам больницы, хочется, чтобы условия в были получше: и еда интереснее, и интерьер новый, а не остатки былой советской роскоши. Персонал старается создать комфорт исходя из того, что у них имеется. Ни в одной другой больнице я не видела такой чистоты, например, и свежести. И при этом хлоркой не пахнет. Старшая медсестра организовала целый зимний сад в холле этажа. Однако, как заметила другая сестричка из процедурной, некоторые мамы настолько придирчивы, что «как будто сами к нам с Елисейских полей приехали». Они и пишут жалобы, порой абсурдные по содержанию. Другие скандалят с соседками по палате или постоянно ищут недостатки в работе медперсонала.
Как раз во время обхода одна из мамочек с капризными нотками в голосе заметила врачу, что больничную еду ее сын есть не может, что поселили ее у окна, от которого дует, а медсестры, делая уколы, набили мальчику шишку. Наталья Николаевна мягко успокоила: с медсестрами она поговорит, чтобы были поаккуратнее, но вообще ничего страшного не произошло, шишки бывают и побольше. А чтобы вылечиться, можно временно потерпеть некоторые неудобства.
– Убеждаем, что больница муниципальная, здесь все находятся на общих основаниях, и никто здесь с золотых тарелок не ест. Надо уж к этому приспособиться. Тем более, что время нахождения здесь моих больных — небольшое. Пять дней потерпеть можно в любом случае, – комментирует врач.
По молодости ее, конечно, задевала критика в отзывах. Но теперь, спустя почти 30 лет работы в отделении, Наталья Николаевна воспринимает это как рабочий момент.
– Хотя, конечно, всё равно обидно, когда лечишь, много сил в ребенка вкладываешь, а маме всё не нравится. И даже несмотря на то, что малыш поправился, все равно с каким-то недовольством уходят. Но я к этому теперь отношусь философски, – добавляет она.
«На работе нет места сантиментам»
Доктор Гулакова считает свою работу тяжелой и морально, и физически. Сейчас она работает на 1,5 ставки. Порой уходит домой в 20.00 вечера, поскольку чувствует ответственность за судьбы детей и к их лечению подходит основательно.
– Я всегда хотела стать врачом. Еще не было в Архангельске педиатрического факультета, и я поступала на лечебный, но не прошла с первого раза по конкурсу. Во второй раз опять не прошла на лечебный, но на открывшийся только что педиатрический по баллам прошла. То есть не было у меня такого, что я именно с детьми хотела работать. Я хотела быть либо учителем, либо врачом. Видимо, была какая-то тяга людям помогать. У меня был младший брат, который всегда был на моём попечении. Наверное, это тоже повлияло на выбор, о котором я, не кривя душой, говорю: не пожалела ни разу. И если бы я не любила детей, я бы давно нашла себе что-то попроще и поспокойнее. И подёнежнее. В денежном эквиваленте наш труд, конечно, недооценен, – отмечает педиатр.
Своё свободное время Наталья Николаевна проводит с семьей, с подругами или с коллегами. Ходит в кино, на выставки, читает книги, гуляет по городу или ездит на велосипеде. А зимой врача можно встретить катающейся на лыжах на набережной или в Малых Корелах.
– Я как-то пришла к мысли, что не всё на одной работе должно быть зациклено. Сейчас занялась вязанием, хожу на кружок. Все-таки бабушкой стала, это нужно, – улыбается доктор.
Она называет себя человеком сентиментальным. Однако на работе сантименты могут серьезно мешать, поэтому лишнего позволить нельзя.
– Когда мама перед тобой плачет, ты не можешь с ней расплакаться, дать слабину. Она должна во враче чувствовать силу и уверенность, только в этом случае лечение будет адекватным. Мама должна чувствовать, что как бы ни был тяжёл ребенок, он обязательно поправится. А вот вне работы я могу расплакаться, когда на улице вижу какую-то неприятную ситуацию. Меня возмущает, например, когда мамы шлёпают ребенка, дергают, трясут, даже если он действительно провинился и заслужил. Я обязательно скажу, что так делать нельзя, мимо пройти не смогу. Ну и в кино, естественно, оплакиваю все ситуации, которые связаны с потерями, трагедиями, одиночеством. Люблю передачу «Жди меня», но мне нужно несколько платков, чтобы ее посмотреть, – рассказывает Наталья Николаевна.
Работа — спасать
Прощаюсь с Натальей Николаевной и оставляю её заполнять карты пациентов, как вдруг меня приглашает на беседу завотделеним — Заслуженный врач России с высшей квалификационной категорией по педиатрии, победитель конкурса «Лучший врач-педиатр Архангельской области 2004 года» Алексей Аруев. Заглядываю в его кабинет, обстановка здесь, можно сказать, спартанская: ничего лишнего. На столе ноутбук, аккуратно разложенные бумаги, другая техника. Опять везде очень чисто, буквально ни пылинки. Алексей Борисович хочет подчеркнуть важность профессии и работы своего отделения. Он приводит статистику ВОЗ: от кишечных инфекций в мире умирает в год около 6 миллионов человек, из них не менее 4 миллионов — дети. В Архангельске в отделении, подчиненном заботе доктора Аруева, последний летальный исход от кишечной инфекции отмечен уже достаточно давно — в 1999 году. Однако буквально на прошлой неделе чуть не случилось большое несчастье.
– Понимаете, дети, как правило, умирают не шумно, тихонько. Причиной смерти могут быть электролитные нарушения. Есть такой очень важный электролит как калий. Он отвечает в том числе за работу сердца. Его концентрация в крови должна строго поддерживаться на уровне нормы — 3,5-5 ммоль/л. Если ниже двух — это уже смертельно опасно, а ниже 1,6 — это уже несовместимо с жизнью. Так вот, несколько дней назад мама на руках принесла к нам пятилетнего ребенка, у него калий в крови был на уровне 1,5. По идее, с этим уже не живут, он мог умереть в любую минуту. Сейчас он у Натальи Николаевны поправляется, – рассказывает Алексей Борисович.
О самом важном в своей работе — спасении маленькой жизни — сама доктор за всё время общения из скромности даже не упомянула.
– Вот я поэтому вас и позвал. Ребенок ведь мог заснуть и не проснуться. Но вот такая невидная, в общем-то, работа, позволяет вот так спасать, – практически шёпотом, восхищенно, добавляет заведующий.
Мария Гаврилова
Фото автора
Тем не менее, на её открытом и очень свежем, молодом лице нет и тени усталости. Наоборот, оно даже как-то светится, лучится энергией. Глаза блестят. Сразу видно, что этот доктор по-настоящему любит свою работу.
«Я всё руками чувствую»
Главные задачи сегодняшнего рабочего дня — осмотр пациентов, текущие назначения по лечению. Наталья Николаевна берет со стола стопку карт и, не теряя времени, отправляется на третий этаж инфекционного корпуса, где за ней закреплены несколько палат. Вместе с мамами лежат больные дети: чаще всего это ротавирусная инфекция. Чтобы снизить опасность подхватить заразу, в «предбаннике» перед палатой нужно накинуть на плечи второй халат в дополнение к уже надетому, а после посещения плакаты на стенах взывают тщательно вымыть руки.
Действия доктора деловиты и энергичны, но не суетливы. За секунду она накидывает халат. Это движение привычно и отработано не то чтобы годами, а уже десятками лет.
В первой палате ждут четверо маленьких пациентов. Их мамы уже готовы к встрече с доктором. Они, сидя на своих койках, держат в руках бумажки, исписанные от руки. Поскольку врач не может наблюдать за состоянием своих подопечных круглосуточно, на мам возложена обязанность записывать, например, сколько жидкости выпил ребенок, хорошо ли он поел и так далее. Эти сведения помогают оценивать, правильно ли идет лечение. Дети на появление врача реагируют спокойно. Разве только самый маленький, сидя на коленях у мамы, начинает беспокоиться и хныкать.
– Ну, как ваши дела? – пододвигает детский стульчик к дальней от окна кровати Наталья Николаевна и садится напротив мамы с дочкой.
Она внимательно, несмотря на плач малыша, слушает рассказ молодой женщины. Затем слушает девочку фонендоскопом, а после пальпирует живот, попутно продолжая задавать вопросы.
– Молодец, – хвалит она пациентку, которая очень послушно выполнила все её указания.
Далее быстро, но ёмко Наталья Николаевна сообщает маме результаты, обозначает вектор дальнейшего лечения и молниеносно переходит к следующей кровати. Здесь малыш уже рыдает навзрыд – мальчик боится белых халатов, но это нисколько не мешает врачу: она также ласково, уверенно и спокойно общается с родительницей, совершенно не меняя интонации.
– У тебя же все хорошо, у тебя ничего не болит. Я же всё руками тоже чувствую, так что ты не переживай. Может быть, просто немного неприятно, – приговаривает врач, водя руками по животу следующего пациента, мальчика лет 8-9-ти.
Его зовут Денис. Ночью ему стало плохо, болел живот, и мама вызвала скорую. В результате он оказался под заботливой опекой Натальи Николаевны и уже идет на поправку. К концу недели его выпишут.
– Врач замечательный, к детям очень хорошо относится, и они себя хорошо ведут, слушаются, – отмечает умение найти общий язык с пациентами мама Дениса.
Для самых маленьких и самых трудноуговариваемых пациентов Наталья Николаевна повесила на фонендоскоп парочку маленьких зверюшек из киндер-сюрприза, которые она покупает своему внуку. Кажется, это белочки. Но у нее есть и другие, несколько разных фигурок животных в столе, чтобы не приедались и всегда были в новинку детворе.
– Ну-ка, посмотри, кто это к тебе в гости пришёл? Посмотри, не плачь, – показывает она ребенку игрушку, а сама в это время осматривает малыша. Этот нехитрый приём здорово экономит врачу время, а мамам — нервы.
«Не приемлю родительское пьянство»
– Здесь у нас детдомовский ребенок, без родителей, – негромко сообщает Наталья Николаевна, прежде чем войти в одну из последних палат на этаже с кишечными инфекциями.
Однако оказывается, что к девочке пришла мама. Она сидит на кровати, а дочка тем временем лёжа пьет из бутылочки, посматривая большими любопытными глазами на вошедшую Наталью Николаевну. В палате довольно громко играет музыка, какая-то типичная вульгарная композиция с окраин. Лишь через несколько минут мама догадается встать с кровати и выключить её. Доктор, осматривая девочку, в разговоре с мамой заметно посуровела, в ее голосе появляются холодные нотки. Но она, тем не менее, продолжает работать как обычно, осматривая девочку и задавая вопросы маме.
– Если ротавирус отрицательный, тогда мы будем разговаривать с социальной службой. Не знаем, разрешат ли они к вам его выписать? С ними решать это будем. А если ротавирус положительный, то будем лечить здесь, – сообщает в конце осмотра врач.
– Она что-то уже в «семерке» подхватила, потому что дома всё хорошо было, – начинает оправдываться мама.
– Понимаете, что есть такое понятие, как инкубационный период? У кишечных инфекций он длится неделю. Она неделю не пролежала в седьмой городской больнице. Поэтому это ваша инфекция, домашняя. Она просто реализовалась в стационаре. Не разрешить вам находиться при ребенке мы не можем, вы не лишены родительских прав. Но вот кому отдать при выписке девочку, будет решать социальная служба, – ставит в разговоре точку доктор.
Девочку взяли из семьи, когда оба родителя были пьяными.
– Я не приемлю, конечно, пьянство, особенно родительское. У вас же двое детей, как это — пить? Поэтому да, у меня тут строгое отношение. Мне такое совершенно не нравится: ни по человеческим, ни по каким другим нормам, – позже не скрывает своих чувств по поводу ситуации Наталья Николаевна.
«К критике отношусь философски»
Завершается обход около 11.30 на втором этаже, где лежат «респираторные» больные, летом их немного. В периоды же обострения инфекций, кода в отделении «аншлаг», обход может длиться до часу дня. Остальное время от рабочей смены доктор тратит на заполнение больничных карт.
Вновь входя в ординаторскую, Наталья Николаевна при виде коллег издает короткий смущенный смешок.
– Ой, ну я теперь звезда, – улыбается она.
Коллеги – молодые врачи – тоже улыбаются. Всем любопытно, что напишут про Наталью Николаевну. А у нас как раз появилось время познакомиться с ней поближе. Одно из самых сложных в работе для нее – наладить контакт с родителем ребенка.
Есть ведь такие мамы, которые всё время на что-то жалуются. Конечно, всем, и не в последнюю очередь сотрудникам больницы, хочется, чтобы условия в были получше: и еда интереснее, и интерьер новый, а не остатки былой советской роскоши. Персонал старается создать комфорт исходя из того, что у них имеется. Ни в одной другой больнице я не видела такой чистоты, например, и свежести. И при этом хлоркой не пахнет. Старшая медсестра организовала целый зимний сад в холле этажа. Однако, как заметила другая сестричка из процедурной, некоторые мамы настолько придирчивы, что «как будто сами к нам с Елисейских полей приехали». Они и пишут жалобы, порой абсурдные по содержанию. Другие скандалят с соседками по палате или постоянно ищут недостатки в работе медперсонала.
Как раз во время обхода одна из мамочек с капризными нотками в голосе заметила врачу, что больничную еду ее сын есть не может, что поселили ее у окна, от которого дует, а медсестры, делая уколы, набили мальчику шишку. Наталья Николаевна мягко успокоила: с медсестрами она поговорит, чтобы были поаккуратнее, но вообще ничего страшного не произошло, шишки бывают и побольше. А чтобы вылечиться, можно временно потерпеть некоторые неудобства.
– Убеждаем, что больница муниципальная, здесь все находятся на общих основаниях, и никто здесь с золотых тарелок не ест. Надо уж к этому приспособиться. Тем более, что время нахождения здесь моих больных — небольшое. Пять дней потерпеть можно в любом случае, – комментирует врач.
По молодости ее, конечно, задевала критика в отзывах. Но теперь, спустя почти 30 лет работы в отделении, Наталья Николаевна воспринимает это как рабочий момент.
– Хотя, конечно, всё равно обидно, когда лечишь, много сил в ребенка вкладываешь, а маме всё не нравится. И даже несмотря на то, что малыш поправился, все равно с каким-то недовольством уходят. Но я к этому теперь отношусь философски, – добавляет она.
«На работе нет места сантиментам»
Доктор Гулакова считает свою работу тяжелой и морально, и физически. Сейчас она работает на 1,5 ставки. Порой уходит домой в 20.00 вечера, поскольку чувствует ответственность за судьбы детей и к их лечению подходит основательно.
– Я всегда хотела стать врачом. Еще не было в Архангельске педиатрического факультета, и я поступала на лечебный, но не прошла с первого раза по конкурсу. Во второй раз опять не прошла на лечебный, но на открывшийся только что педиатрический по баллам прошла. То есть не было у меня такого, что я именно с детьми хотела работать. Я хотела быть либо учителем, либо врачом. Видимо, была какая-то тяга людям помогать. У меня был младший брат, который всегда был на моём попечении. Наверное, это тоже повлияло на выбор, о котором я, не кривя душой, говорю: не пожалела ни разу. И если бы я не любила детей, я бы давно нашла себе что-то попроще и поспокойнее. И подёнежнее. В денежном эквиваленте наш труд, конечно, недооценен, – отмечает педиатр.
Своё свободное время Наталья Николаевна проводит с семьей, с подругами или с коллегами. Ходит в кино, на выставки, читает книги, гуляет по городу или ездит на велосипеде. А зимой врача можно встретить катающейся на лыжах на набережной или в Малых Корелах.
– Я как-то пришла к мысли, что не всё на одной работе должно быть зациклено. Сейчас занялась вязанием, хожу на кружок. Все-таки бабушкой стала, это нужно, – улыбается доктор.
Она называет себя человеком сентиментальным. Однако на работе сантименты могут серьезно мешать, поэтому лишнего позволить нельзя.
– Когда мама перед тобой плачет, ты не можешь с ней расплакаться, дать слабину. Она должна во враче чувствовать силу и уверенность, только в этом случае лечение будет адекватным. Мама должна чувствовать, что как бы ни был тяжёл ребенок, он обязательно поправится. А вот вне работы я могу расплакаться, когда на улице вижу какую-то неприятную ситуацию. Меня возмущает, например, когда мамы шлёпают ребенка, дергают, трясут, даже если он действительно провинился и заслужил. Я обязательно скажу, что так делать нельзя, мимо пройти не смогу. Ну и в кино, естественно, оплакиваю все ситуации, которые связаны с потерями, трагедиями, одиночеством. Люблю передачу «Жди меня», но мне нужно несколько платков, чтобы ее посмотреть, – рассказывает Наталья Николаевна.
Работа — спасать
Прощаюсь с Натальей Николаевной и оставляю её заполнять карты пациентов, как вдруг меня приглашает на беседу завотделеним — Заслуженный врач России с высшей квалификационной категорией по педиатрии, победитель конкурса «Лучший врач-педиатр Архангельской области 2004 года» Алексей Аруев. Заглядываю в его кабинет, обстановка здесь, можно сказать, спартанская: ничего лишнего. На столе ноутбук, аккуратно разложенные бумаги, другая техника. Опять везде очень чисто, буквально ни пылинки. Алексей Борисович хочет подчеркнуть важность профессии и работы своего отделения. Он приводит статистику ВОЗ: от кишечных инфекций в мире умирает в год около 6 миллионов человек, из них не менее 4 миллионов — дети. В Архангельске в отделении, подчиненном заботе доктора Аруева, последний летальный исход от кишечной инфекции отмечен уже достаточно давно — в 1999 году. Однако буквально на прошлой неделе чуть не случилось большое несчастье.
– Понимаете, дети, как правило, умирают не шумно, тихонько. Причиной смерти могут быть электролитные нарушения. Есть такой очень важный электролит как калий. Он отвечает в том числе за работу сердца. Его концентрация в крови должна строго поддерживаться на уровне нормы — 3,5-5 ммоль/л. Если ниже двух — это уже смертельно опасно, а ниже 1,6 — это уже несовместимо с жизнью. Так вот, несколько дней назад мама на руках принесла к нам пятилетнего ребенка, у него калий в крови был на уровне 1,5. По идее, с этим уже не живут, он мог умереть в любую минуту. Сейчас он у Натальи Николаевны поправляется, – рассказывает Алексей Борисович.
О самом важном в своей работе — спасении маленькой жизни — сама доктор за всё время общения из скромности даже не упомянула.
– Вот я поэтому вас и позвал. Ребенок ведь мог заснуть и не проснуться. Но вот такая невидная, в общем-то, работа, позволяет вот так спасать, – практически шёпотом, восхищенно, добавляет заведующий.
Мария Гаврилова
Фото автора