Митрополит Даниил (в миру Александр Григорьевич Доровских) родился 27 декабря 1960 года в верующей семье. Окончив школу, ушёл в армию, а после прохождения службы сразу же отправился в Одесскую духовную семинарию, целиком и полностью связав свою жизнь с Русской православной церковью. В конце 2010 года был избран епископом Архангельским и Холмогорским. В следующем году назначен главой Архангельской митрополии и в 2012-м возведён в сан митрополита.

Приятный в общении, открытый и спокойно реагирующий на неожиданные вопросы владыка первым делом интересуется моим возрастом и лишь по окончании интервью задаёт вопрос: крещён ли его собеседник. А получив отрицательный ответ, спокойно констатирует – что ж, путь к Богу может быть долгим.



Признаюсь, это интервью мы в редакции планировали сделать острым и совершенно светским. Получилось лишь отчасти – беседа длилась два с половиной часа, а задать удалось только половину вопросов. С владыкой можно разговаривать бесконечно, настолько широко и обстоятельно он отвечает, не ограничиваясь краткими репликами. Но начинаем мы с главного:

– Почему вы считаете, что Бог существует?

– Потому, что люди считают, что существует любовь. Я часто спрашиваю: существует ли любовь между мужчиной и женщиной. Что такое любовь? Это высокое чувство, которое человека побуждает к крайней жертвенности: даже отдать свою жизнь, свою свободу. Часть людей, я встречал таких, всё-таки говорят, что любви нет, это выдумки, а есть просто похоть. Но посмотрите, сколько людей доказали, что любовь есть. Есть вещи, которые мы проверяем не рассудком, а сердцем. Бога можно не встретить на своём пути, прожив всю жизнь. А можно встретить. Таинство крещения даёт человеку задаток, который нужно развить. Кто-то развивает, а кто-то нет. Последние остаются «подсвечниками» в храме: зашёл, свечку поставил, отстоял и ушёл, а встреча с Богом не состоялась. Если так происходит, то лучше и в храм не ходить. Меня за такие слова критикуют, но это факт.



– Некоторые верующие считают, что церковь им не нужна, многие уверены, что этот институт, как минимум, лишний.

– Я встречал таких людей и задавал им вопросы. Но убедительных ответов не слышал. Чаще всего это сводилось к тому, что у человека был отрицательный опыт. Но ведь если вы пришли в больницу и врач оказался плохим, вы же не сможете отказаться полностью от медицинских услуг, будете спрашивать знакомых, искать другого врача. Так же и с церковью. Нужно найти свой храм, своего священника, они все разные. Нам Христос не зря оставил такой математический образ: из 12 апостолов один Иуда. Я объясняю людям так: церковь – это место для встречи с Богом, место, где даётся сила, энергия (или по-церковному – благодать), которые тебе помогают быть лучше.

– В начале февраля в Архангельске открывается мечеть. На открытие пойдёте?

– Я буду в командировке, но священника обязательно пошлём. Это традиционные ценности, мусульмане – народ, с которым можно идти по жизни. Если, конечно, человек – настоящий мусульманин, по своим поступкам, а не только по названию. Если есть внутренний стержень.

– Затем откроется синагога – посетите?

– Конечно! У нас у всех друг с другом хорошие отношения, я имею в виду традиционные религии.

– Крещение Господне. Как и где будете отмечать этот праздник, не считая богослужений?

– Главное место для встречи с Богом в этот праздник – храм. А потом мы посидим за столом, пообщаемся друг с другом, но это приложение.

– Окунаться будете?

– Здесь? Не буду. На Сахалине я освящал иордань и погружался. Там были чистые большие водоёмы, куда я приезжал с самыми близкими людьми. Купания – это тоже вторично.

– А почему здесь не будете?

– Здесь нет таких водоёмов рядом с городом. Да и силы уже не те. Это всё-таки больше именно народная традиция, нежели церковный обряд. И вообще, я не морж. Это искушение Бога, мы с Ним не договаривались, что я окунусь в мороз и ничем не заболею.

– В прошлом году в журналистском сообществе обсуждалась ваша цитата: «Диавол через СМИ хочет, чтобы мы осуждали, а мы должны молиться за грешников, которые, может быть, завтра покаются». Абсолютно точно это было воспринято так: давайте не будем трогать заворовавшихся чиновников, не будем писать о них, а подождём их покаяния. Что вы имели в виду?

– Дьявол часто действует не только через СМИ, он через меня может действовать, через вас. Но когда человек пишет и не проверяет, отдаётся своим эмоциям – это неправильно. Я, порой, встречаю людей из журналистской среды, которые спрашивают меня: «Владыка, насколько тяжёл мой грех, когда я пишу заказные статьи? Мне сказали из одного сделать положительного героя – я сделал. А вот из этого – отрицательного, я сделал». Отвечаю: «Конечно же, это грех!» Должна быть объективность, а её часто нет. Конечно, нужно критиковать и власть, и чиновников, но делать это без озлобления, без ненависти, а стремясь исправить ситуацию. Средствам массовой информации, к сожалению, во многом нельзя верить. Ведь если посмотреть на то, как они описывали людей, которых приводили к власти, и сравнить с тем, что мы видели потом – получатся две диаметрально противоположные картины. Это прямой обман.

– Какими должны быть СМИ, на ваш взгляд?

– Нужно стремиться к высоким идеалам, возвышать людей, подтягивать их, задавать им тональность, а не идти на поводу у определённой части аудитории, культивируя низменные страсти. Я хочу, чтобы наш народ вернулся к сельскому хозяйству, это наше спасение. И об этом, например, нужно говорить, писать. Я сейчас был на Пинеге. Пинежье умирает, молодежь массово уезжает, домашних животных почти никто не держит. Но ведь сегодня есть очень простые породы свиней, коз, коров, которые неприхотливы и в питании, и в уходе. Всё это можно делать. Люди живут как лодыри, одни трудиться не хотят, другие не умеют. Вот такие передачи должны быть, нести что-то полезное.

– А вы сами из каких СМИ получаете информацию: Интернет, телевидение, газеты?

– Я телевизор не смотрю совсем. Редко – новости. Телевидение переформатирует моё сердце. Например, началась война в Донецке, а я там жил, у меня там друзья. Я посмотрю, а потом молиться не могу – нет на сердце мира и покоя. А ведь каждый должен заниматься своим делом. Если врач посмотрит и не сможет делать операции? Когда информация в тексте, она так не цепляет. Недаром говорят: лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Что-то сам смотрю в Интернете, что-то мне присылают помощники.



– Мне доводилось слышать о таком явлении, как бесовщина – это сказки и вымысел или реальность?

– Я жил в Лавре, где отчитывают одержимых злыми духами. Это реальность, которую я видел собственными глазами, когда шестилетнюю девочку два здоровых мужика не могут подвести к причастию – она кричит грубым мужским голосом, рвутся голосовые связки. Казалось бы, это невозможно, но это факт. И моих знакомых вычитывал отец Герман. Например, человек, придя в храм, начинал вести себя неадекватно – кричал, «гавкал», «хрюкал» и ничего не мог с собой сделать. Пришёл к врачу, поставили диагноз вроде биполярного расстройства личности. Доктор пытался лечить, но ничего не помогало. В итоге сам же врач и посоветовал обратиться к отцу Герману. Батюшка читает специальные молитвы, изгоняющие бесов. И это помогает.

– Согласно Конституции, Россия – светское государство, но всё чаще звучат призывы изменить эту строчку, что вы об этом думаете?

– Если мы хотим, чтобы наши дети были хотя бы нейтральны к религии, у них должно быть больше возможностей изучения своей культуры. Это нечто отличное от закона Божия в школе. Наши положительные исторические герои так или иначе жили в религиозном пространстве. По Конституции СССР граждане имели право исполнять религиозные обряды и вести атеистическую пропаганду. Разные вещи, не правда ли? А исполнять религиозные обряды разрешалось только в культовом здании. Запрещено было освящение квартир, совершение литии на кладбище. А давайте посмотрим, кто первый забрался на стены Измаила – полковой священник с крестом в руках, а Александр Васильевич Суворов в это время смотрел и поражался. Что этим священником двигало? Вот это мы и должны людям объяснять. Народ, не знающий своей культуры, легко обмануть. Я за то, чтобы нашу культуру изучали, как в других странах.

– К вопросу об исторических личностях... не могу не спросить о вашем отношении к телу Ленина. Можно ли считать его захороненным, или оно подобно мощам, как выразился у нас недавно один известный политик?

– Мощи – это не то, что делают люди с человеком. Мощи – это то, что делает Бог с телом человека, а мы здесь не принимаем участия. Мощи, кстати, не обязательно должны быть нетленными, это могут быть любые останки человека. Самое главное, что от них веет, какой от них идёт дух, совершаются ли исцеления. Бог создал человека из земли, земля и должна получить своё. А если земля не приняла, значит, Бог сохраняет этого человека, чтобы через него Божья благодать шла к нам. И это свидетельство того, что можно стать святым. В случае с Лениным никакого чуда нет – это несчастный человек, которого даже не похоронили.

– В России есть несметное количество заброшенных храмов. Многие из них ещё в отличном состоянии, их можно было бы восстанавливать, но ни государство (когда храм на его балансе как памятник истории), ни церковь не спешат это делать, всё больше обращая внимание в этом смысле на какие-то центральные церкви, храмы в городах. Почему так происходит? Что церковь делает для их восстановления? Ведётся ли какая-то работа с региональным Минкультом?

– Украл человек машину, ехал на ней, разбил, а потом правосудие восторжествовало – он же должен вернуть машину в исправном состоянии, правильно? Так же и здесь: государство отняло, привело в беспорядок, а сейчас нам говорят – забирайте. А мы говорим: подождите, так же нечестно. Но здесь есть и другая составляющая. Наш народ всегда храмы поддерживал, и сейчас есть примеры, когда люди хотят этим заниматься. Но им не дают. Вспомните нашумевшую историю с сайдингом, других примеров тоже можно привести немало. Наши власть имущие обманывают народ без зазрения совести. Они вешают таблички: памятник охраняется государством. Если мы так начнём охранять нашу границу, завтра всю страну захватят и разорят. Люди начинают восстанавливать храмы, которые строились не министерством культуры, а их дедами и прадедами, и тут же начинают возмущаться чиновники. Поэтому нужно дать больше власти местным главам, упростить правила реставрации. Кроме того, все прекрасно знают, что происходит с конкурсами на реставрацию. Сплошной брак и сознательное разворовывание бюджета.

– Вы ведёте какую-то работу с Минкультом?

– Конечно. Мы помогаем пресекать эти вещи. У нас был случай, когда мы буквально взяли за руку нечистоплотных реставраторов и сэкономили государственные средства. Люди хотели получить деньги за работы, которые не сделали, а заказчик уже готов был подписать акты. Само же Министерство культуры РФ плохо контролирует реставрационные работы. Когда они говорят, что у них нет на это штата, мы всегда отвечаем, что готовы поставить своего человека на контроль. Слава Богу, сейчас отношения меняются. В Архангельской области охраной памятников стали заниматься новые люди, с которыми у нас много общего.

– Рядом с деревней Одинцовской – церковь Вознесения, огромный, ещё вполне хорошо сохранившийся храм с колокольней. Висит табличка, причём с ошибкой, которую заклеили. Двери открыты, сигнализации нет, вокруг всё перекопано чёрными копателями. Что делать, есть рецепт?

– Я вношу предложение: исправить эти таблички, перестать врать. Убрать фразу «охраняется государством». Это будет честно. Теперь давайте посмотрим, сколько стоит поставить двери и повесить замок, попросить какую-нибудь бабушку, которая живёт рядом, присматривать за этим памятником-храмом и немножко ей приплачивать. Можно же взять деньги из каких-то развлекательных мероприятий, на которые мы тратим миллионы. Там шары улетели в небо и о них давно забыли, а здесь памятники разрушаются, подвергаются разорению. И можно вменить участковому в обязанность проверять эти памятники.



– Какие перспективы сегодня у Михаило-Архангельского кафедрального собора? Когда откроется?

– На всё воля Божья. Собор строится на пожертвования. Там нет ни одной бюджетной копейки. Мы надеемся, что в этом году зайдём в нижний храм. А дальше – по мере поступления финансов.

– А что с восстанавливаемой Сретенской церковью в Заостровье?

– Там на средства по программе «Культура России» должны доделать все внешние работы, затем нужно заниматься иконостасом, убранством. Здесь мы, конечно, очень благодарны министерству культуры РФ, хотя там была очень опасная ситуация: подрядчик, выигравший тендер, разобрал храм, а руководитель фирмы скоропостижно скончался. Затем всё же нашли нового подрядчика, и теперь церковь стоит. Кстати, в Заостровье служит очень хороший батюшка – отец Димитрий. Он начал служить в каменном храме на втором этаже, чего раньше не было. К нему ездит очень много людей. Встаёт даже вопрос о расширении парковки – машины некуда ставить.

– Часовня на Чумбарова-Лучинского, которую собираются снести. Глава города Игорь Годзиш говорил с вами и, по его словам, вы не были против сноса, поскольку к РПЦ она не имеет отношения, но всё же сделали оговорку: купола ломать грешно. Как быть в этой ситуации?

– Нет, я такого не говорил. Мы неоднократно просили владельца передать часовню в ведение епархии, но он отказался. Сейчас это по сути частная лавочка, что противоречит канонам Церкви. Поэтому я полностью согласен: надо демонтировать здание, которое к тому же небезопасно для жителей. После сноса здесь нужно построить храм, соблюдая все государственные законы и церковные каноны. Это исторически церковное место, и ничего другого там быть не должно.

– Закон №327 ФЗ «О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности» принят семь лет назад. В Архангельской области пока передано только здание школы «Ксения». Что ещё планируется передать церкви и как вы планируете этими помещениями распоряжаться: размещать церковные институты или сдавать в аренду?

– В первую очередь, размещать институты – у нас острая нехватка в помещениях. Например, у нас дети уже не помещаются в епархиальной воскресной школе. Да и здание совсем старое. Кроме того, при церкви всегда были школы, богадельни, приюты. Мы несколько лет ведем речь об открытии центра для реабилитации зависимых – у нас есть и желание, и специалисты, а здания нет. А люди очень просят открыть такой центр. Также планируется передать епархии Сурское подворье, которое находится в совершенно в жутком состоянии. Дальше здание на Театральном переулке, 7 и часть помещений на Троицком, 60. Всё это вопрос 5-6 лет. И по каждому объекту идет диалог с собственниками.



– В феврале начнётся один из самых строгих постов. Вы наверняка знакомы с целой серией анекдотов про священнослужителей, суть которых сводится к каким-то поблажкам. Например, мол, путнику Бог всё прощает, можно и мяска отведать под водочку. Как вы относитесь к такого рода юмору? И какие рекомендации вы дадите тем, кто действительно планирует поститься?

– Я очень люблю одну из вариаций этого анекдота. Подходит священник на службу к храму. Смотрит – дьякон ходит вокруг с куском хлеба и здоровым шматом сала и ест. Священник спрашивает: мол, что же ты делаешь, сейчас ведь пост! Тот отвечает: Отче, простите, я путешествую». Я сам люблю эти анекдоты рассказывать – мы должны смеяться над собой, должно в жизни быть больше юмора. Лучше пошутить, чем озлобиться. Но путникам, на самом деле, разрешается не всё, а только тогда, когда нет ничего другого. Условно говоря, нужно выбирать альтернативу: нельзя мяса, но есть яичница, значит, надо заказывать яичницу. Пост – это тренировка своей воли. И упор нужно делать не только на еду. Иоанн Златоуст пишет: «Пускай постятся и твой язык, и твои глаза, и твои уши». Особенно это касается детского поста. Говорят, что детям нельзя поститься. Неправда, дети обязательно должны поститься: лишний раз конфетку им не давайте – это на пользу и духу, и телу. Ограничить в компьютерных играх, пустых телевизионных передачах. Вместо этого почитать с ребёнком книжки, посмотреть хороший поучительный мультфильм. Человек должен стать добрее и милосерднее, а воздержание в пище нам просто в этом помогает – вот в чём смысл.

– Блиц. Какую книгу прочитали последней?

– Труды святителя Игнатия (Брянчанинова).

– Какие любимые авторы?

– Тот же Игнатий Брянчанинов, Иоанн Златоуст, Феофан Затворник. Из светских авторов мне нравится Фёдор Михайлович Достоевский, «История» Ключевского.

– Кошки или собаки?

– Собаки. Я очень люблю породу алабаев.

– Театр или кино?

– Кино.

– Рыба или мясо?

– Рыба.

– Футбол или хоккей?

– Хоккей.

– За кого болеете?

– За наш «Водник».

– Есть ли у вас хобби?

– Есть многое, что нравится, но я бы не назвал это хобби. Главное моё хобби – это служение, которое требует очень много сил и времени.

Беседовал Александр Кулешов
Фото предоставлены пресс-службой
Архангельской и Холмогорской епархии