Никакой Киры Найтли на обложке, пожалуйста!
Накануне во всём мире отмечался День книги и авторского права. Мы решили поговорить с Екатериной Суворовой – девушкой, которая собирает книги. На полках её квартиры стоят около тысячи книг, которые наша собеседница с большой любовью отыскала и расставила. Страсть к чтению у Кати с детства.
Она вспоминает, что расставаться с книгой было трудно уже ребёнком, когда об этом просила мама в автобусе или трамвае: восьмилетнюю Катю пытались выдать за шестилетнего ребёнка для бесплатного проезда, а книга «Человек-невидимка» в руках у девочки этому абсолютно не способствовала.
Шопоголик книжного мира рассказала нам, как нужно правильно читать, собирать книги и почему, собственно, этим занимается сама Екатерина.
– Я очень люблю читать, а просто так расстаться с книгой не могу, мне нужно иметь ее под рукой, чтобы была возможность перечитать, полюбоваться иллюстрациями, прижать к сердцу, наконец. Наверное, это отчасти профессиональная черта, по образованию я филолог, так что взаимодействие с текстом – это моя стихия. Приобретение книги – это как поход за хлебом. Все это происходит незаметно, одно издание, другое, а потом я заглядываю на сайт «Лабиринта» и вижу, что за несколько лет книг набралось очень много. Примерно за такую же сумму мы продали свой старенький Вольво. Конечно, он был моложе меня всего на шесть лет, но все-таки выходит значительно.
– Как ты расставляешь своих бумажных друзей?
– Расставлены книги по-библиотечному: по жанрам, по периодам, а также согласно эстетическим принципам. Еще у меня есть «золотая полка», в которой с виду творится хаос: разные периоды, разные жанры, но там другой объединяющий фактор – это мои любимые книги, своеобразный «зал славы». Прошлой весной нам пришлось купить книжкам новый шкаф, потому что первый был занят и максимально уплотнён уже давно, а книги тем временем распространились повсюду. Собственно, этот шкаф уже тоже занят.
– Если такая любовь к библиотечной расстановке, есть ли ещё какие-нибудь «библиотечные» атрибуты?
– Помню, как я завела себе экслибрис. То есть, такую печать «из библиотеки Кати С.». Потом я решила, что это несколько нескромно, и упразднила традицию ставить эти печати. Но за фондом стараюсь следить, чтобы то, что даю читать, все же ко мне возвращалось. Я собираю библиотеку не как коллекционер, а прежде всего как филолог и считаю, что мир – это вообще текст, слово. И мое домашнее собрание – это такой книжный витраж, из стёклышек-текстов я собираю картину мира, которая мне близка. То, что кажется мне важным, то, что меня удивляет, то, в чем я вижу глубину.
– Купила бы книгу с неподходящей обложкой? Например, на обложке «Анны Карениной» печатают Киру Найтли. Взяла бы такой экземпляр?
– Нет, никогда бы такое не купила. Никакой Киры Найтли на обложке, пожалуйста!
– То есть внешний вид издания тоже важен?
– Да, конечно. Например, «Географ глобус пропил». Я очень долго ждала издание, которое было бы оформлено «около дела», и среди всевозможных обложек Хабенский – это ещё меньшее зло. У меня к нему как к актёру нет претензий, да и к фильму тоже, но нужно понимать, что книга всегда больше фильма, и размещать на обложке портрет человека, сыгравшего главную роль в экранизации – значит сужать пространство книги до одного условного человека. Это вредит восприятию.
– Неужели нет фильмов, которые удались лучше книг?
– Не знаю, не встречала, мне кажется, что нет. Априори экранизация сужает текст. Но есть много примеров, как фильм попортил всю книгу в глазах людей – вот «Заводной апельсин», например. Кубрик сделал страх, ужас и мерзость в своём стиле, а сама книга не жуткая, в ней достаточно глубокие мотивы. И смотрите: спектакль у молодёжного театра очень хороший. То есть, кто что увидел в книге, тот то и показал. Но надо помнить, что смотря экранизацию, вы смотрите уже чье-то восприятие, прочтение.
– А как ты читаешь книги?
– Бывает, что я читаю несколько книг одновременно, но это должны быть разные книги. Я могу читать одновременно что-то одно художественное, что-то техническое, плюс нон-фикшн, плюс детская литература. Был такой период, когда я почти ничего не могла читать, только собирала книги, зная, что мне это интересно и когда смогу, я обязательно их прочитаю. К себе из-за этого у меня нет претензий. Чтение не нужно сдавать как нормы ГТО, думая: «Вот сейчас я начну читать по два десятка книг в месяц и буду самым образованным и культурным человеком».
– Расскажи интересную историю о появлении книги в твоей библиотеке?
– Помню, как мне было шестнадцать, и в детской библиотеке им. Гайдара я впервые взяла в руки сборник Бродского. Как и полагается, меня тут же настигла любовь. Драма заключалась в том, что в магазинах в те времена Бродского можно было найти только в небольших сборничках Азбуки-классики в мягком переплёте. Это совершенно не соответствовало масштабу охвативших меня чувств. Другое дело – библиотечное издание «Пушкинского фонда» Сергей Довлатов писал, что любая мысль влюбленного бедняка преступна, и в моём случае это сработало. Я удерживала библиотечную книгу в заложниках пять лет! Мне звонили. Я надеялась, что когда-нибудь библиотекарям это надоест, но их настойчивость победила. Мама отдала объект моей литературной и преступной любви назад. Я немного поскорбела, но вскоре подоспели хорошие большие издания поэта, и я завела свой экземпляр легально.
– Какие книги в твоей коллекции самые ценные?
– Я не собираю какие-то редкости и древности, книги для меня ценны по содержанию. Вот допустим, воспоминания Марка Шагала, мягкий переплет «Азбуки-классики», самая простая бумага, стоит сто рублей, а на мой взгляд – бриллиант.
– Назови книги, которые перечитывала несколько раз?
– «Подстрочник» Лилианны Лунгиной, «Нестрашный мир» Марии Беркович. Это первое, что приходит в голову, так сложно вспомнить.
– Бывает ли у тебя состояние, когда после одного произведения хочется побыть ещё немного в атмосфере книги и не браться за другую?
– Да, конечно, тот же «Подстрочник», например. Ещё бывают книги, которые я открываю и понимаю уже через 2-3 страницы, что это, конечно, моё, но не сейчас.
– Как относишься к людям, которые совсем не читают? Не любят, нет на это времени…
– К людям отношусь нормально. Люди бывают разные. Чтение – не абсолютный критерий оценки человека. Можно не читать, но быть светлым и цельным человеком, каким-нибудь счастливым отшельником или пастухом... Дело ведь не в том, чтобы листать страницы, собирать информацию, дело в том, что чтение тебя наполняет. И есть люди, которые наполняются по-другому. А вот в чём беда, так это в том, что масс-медиа наполняет человека мусором, к сожалению. Тут мне обидно за державу.
– Как тебе кажется, есть ли в обществе проблема в том, что молодёжь не читает книги?
– Это немного нечестная постановка вопроса. Это проблема не молодёжи, а вообще людей в целом. Что читают взрослые люди, люди среднего возраста? Вообще насколько они читают… Скорее, окно в мир им заменяет телевизор, который, как я уже упоминала, наполняет людей информацией ужасного качества. Это не несёт ни света, ни глубины, люди живут в такой нравственной духоте, чувствуют потерю смысла, радости. Это и молодежи передаётся. А вообще, надо сказать, что даже наоборот – среди молодых людей есть много тех, кто стремится найти смысл и красоту. Может быть, даже больше, чем среди людей старшего возраста. Книги – кратчайший путь к этому, они объединяют в себе лучшие мысли человечества. Читать книги – это такой способ подключиться к мировому разуму. При условии, конечно, что это хорошие книги.
Беседовала Анна Морозова
Фото: Ирина Ефимова, v2017god.ru
Накануне во всём мире отмечался День книги и авторского права. Мы решили поговорить с Екатериной Суворовой – девушкой, которая собирает книги. На полках её квартиры стоят около тысячи книг, которые наша собеседница с большой любовью отыскала и расставила. Страсть к чтению у Кати с детства.
Она вспоминает, что расставаться с книгой было трудно уже ребёнком, когда об этом просила мама в автобусе или трамвае: восьмилетнюю Катю пытались выдать за шестилетнего ребёнка для бесплатного проезда, а книга «Человек-невидимка» в руках у девочки этому абсолютно не способствовала.
Шопоголик книжного мира рассказала нам, как нужно правильно читать, собирать книги и почему, собственно, этим занимается сама Екатерина.
– Я очень люблю читать, а просто так расстаться с книгой не могу, мне нужно иметь ее под рукой, чтобы была возможность перечитать, полюбоваться иллюстрациями, прижать к сердцу, наконец. Наверное, это отчасти профессиональная черта, по образованию я филолог, так что взаимодействие с текстом – это моя стихия. Приобретение книги – это как поход за хлебом. Все это происходит незаметно, одно издание, другое, а потом я заглядываю на сайт «Лабиринта» и вижу, что за несколько лет книг набралось очень много. Примерно за такую же сумму мы продали свой старенький Вольво. Конечно, он был моложе меня всего на шесть лет, но все-таки выходит значительно.
– Как ты расставляешь своих бумажных друзей?
– Расставлены книги по-библиотечному: по жанрам, по периодам, а также согласно эстетическим принципам. Еще у меня есть «золотая полка», в которой с виду творится хаос: разные периоды, разные жанры, но там другой объединяющий фактор – это мои любимые книги, своеобразный «зал славы». Прошлой весной нам пришлось купить книжкам новый шкаф, потому что первый был занят и максимально уплотнён уже давно, а книги тем временем распространились повсюду. Собственно, этот шкаф уже тоже занят.
– Если такая любовь к библиотечной расстановке, есть ли ещё какие-нибудь «библиотечные» атрибуты?
– Помню, как я завела себе экслибрис. То есть, такую печать «из библиотеки Кати С.». Потом я решила, что это несколько нескромно, и упразднила традицию ставить эти печати. Но за фондом стараюсь следить, чтобы то, что даю читать, все же ко мне возвращалось. Я собираю библиотеку не как коллекционер, а прежде всего как филолог и считаю, что мир – это вообще текст, слово. И мое домашнее собрание – это такой книжный витраж, из стёклышек-текстов я собираю картину мира, которая мне близка. То, что кажется мне важным, то, что меня удивляет, то, в чем я вижу глубину.
– Купила бы книгу с неподходящей обложкой? Например, на обложке «Анны Карениной» печатают Киру Найтли. Взяла бы такой экземпляр?
– Нет, никогда бы такое не купила. Никакой Киры Найтли на обложке, пожалуйста!
– То есть внешний вид издания тоже важен?
– Да, конечно. Например, «Географ глобус пропил». Я очень долго ждала издание, которое было бы оформлено «около дела», и среди всевозможных обложек Хабенский – это ещё меньшее зло. У меня к нему как к актёру нет претензий, да и к фильму тоже, но нужно понимать, что книга всегда больше фильма, и размещать на обложке портрет человека, сыгравшего главную роль в экранизации – значит сужать пространство книги до одного условного человека. Это вредит восприятию.
– Неужели нет фильмов, которые удались лучше книг?
– Не знаю, не встречала, мне кажется, что нет. Априори экранизация сужает текст. Но есть много примеров, как фильм попортил всю книгу в глазах людей – вот «Заводной апельсин», например. Кубрик сделал страх, ужас и мерзость в своём стиле, а сама книга не жуткая, в ней достаточно глубокие мотивы. И смотрите: спектакль у молодёжного театра очень хороший. То есть, кто что увидел в книге, тот то и показал. Но надо помнить, что смотря экранизацию, вы смотрите уже чье-то восприятие, прочтение.
– А как ты читаешь книги?
– Бывает, что я читаю несколько книг одновременно, но это должны быть разные книги. Я могу читать одновременно что-то одно художественное, что-то техническое, плюс нон-фикшн, плюс детская литература. Был такой период, когда я почти ничего не могла читать, только собирала книги, зная, что мне это интересно и когда смогу, я обязательно их прочитаю. К себе из-за этого у меня нет претензий. Чтение не нужно сдавать как нормы ГТО, думая: «Вот сейчас я начну читать по два десятка книг в месяц и буду самым образованным и культурным человеком».
– Расскажи интересную историю о появлении книги в твоей библиотеке?
– Помню, как мне было шестнадцать, и в детской библиотеке им. Гайдара я впервые взяла в руки сборник Бродского. Как и полагается, меня тут же настигла любовь. Драма заключалась в том, что в магазинах в те времена Бродского можно было найти только в небольших сборничках Азбуки-классики в мягком переплёте. Это совершенно не соответствовало масштабу охвативших меня чувств. Другое дело – библиотечное издание «Пушкинского фонда» Сергей Довлатов писал, что любая мысль влюбленного бедняка преступна, и в моём случае это сработало. Я удерживала библиотечную книгу в заложниках пять лет! Мне звонили. Я надеялась, что когда-нибудь библиотекарям это надоест, но их настойчивость победила. Мама отдала объект моей литературной и преступной любви назад. Я немного поскорбела, но вскоре подоспели хорошие большие издания поэта, и я завела свой экземпляр легально.
– Какие книги в твоей коллекции самые ценные?
– Я не собираю какие-то редкости и древности, книги для меня ценны по содержанию. Вот допустим, воспоминания Марка Шагала, мягкий переплет «Азбуки-классики», самая простая бумага, стоит сто рублей, а на мой взгляд – бриллиант.
– Назови книги, которые перечитывала несколько раз?
– «Подстрочник» Лилианны Лунгиной, «Нестрашный мир» Марии Беркович. Это первое, что приходит в голову, так сложно вспомнить.
– Бывает ли у тебя состояние, когда после одного произведения хочется побыть ещё немного в атмосфере книги и не браться за другую?
– Да, конечно, тот же «Подстрочник», например. Ещё бывают книги, которые я открываю и понимаю уже через 2-3 страницы, что это, конечно, моё, но не сейчас.
– Как относишься к людям, которые совсем не читают? Не любят, нет на это времени…
– К людям отношусь нормально. Люди бывают разные. Чтение – не абсолютный критерий оценки человека. Можно не читать, но быть светлым и цельным человеком, каким-нибудь счастливым отшельником или пастухом... Дело ведь не в том, чтобы листать страницы, собирать информацию, дело в том, что чтение тебя наполняет. И есть люди, которые наполняются по-другому. А вот в чём беда, так это в том, что масс-медиа наполняет человека мусором, к сожалению. Тут мне обидно за державу.
– Как тебе кажется, есть ли в обществе проблема в том, что молодёжь не читает книги?
– Это немного нечестная постановка вопроса. Это проблема не молодёжи, а вообще людей в целом. Что читают взрослые люди, люди среднего возраста? Вообще насколько они читают… Скорее, окно в мир им заменяет телевизор, который, как я уже упоминала, наполняет людей информацией ужасного качества. Это не несёт ни света, ни глубины, люди живут в такой нравственной духоте, чувствуют потерю смысла, радости. Это и молодежи передаётся. А вообще, надо сказать, что даже наоборот – среди молодых людей есть много тех, кто стремится найти смысл и красоту. Может быть, даже больше, чем среди людей старшего возраста. Книги – кратчайший путь к этому, они объединяют в себе лучшие мысли человечества. Читать книги – это такой способ подключиться к мировому разуму. При условии, конечно, что это хорошие книги.
Беседовала Анна Морозова
Фото: Ирина Ефимова, v2017god.ru