Главные герои фильма — экстремалы, которые взбираются на крыши и бросаются под поезда. Эти подвиги дарят им чувство независимости, славы и остроты жизни. Остроты, из-за которой они и назвались «Аджика». Все меняется, когда на пороге их тренировочной базы появляется странный тип. Он обещает спонсорский контракт и миллионы просмотров. Для этого от парней требуется совсем немного — добавить в свои акции нотку оппозиционности.



К чему это приведёт, можно будет узнать в ходе третьего Международного кинофестиваля стран Арктики «Arctic Open» с 4 по 8 декабря в Архангельске.



Режиссёр «Аджики» Сергей Целиков поделился с нами тонкостями съёмок и рассказал, как лично он связан с экстримом.

 — Я родился и вырос в Ростове-на-Дону и до переезда в Москву и поступления во ВГИК несколько лет занимался роупджампингом — прыжками на веревке. Мы прыгали с мостов и кранов, раскачиваясь на гигантском тридцатиметровом маятнике из альпинистской веревки. О нас писала вся местная пресса, и я, юноша 20 лет, упивался этой славой. Позже, когда я искал тему для сценария, я подумал, что экстрим — это зрелищная материя для кино. А еще, что слова «экстремал» и «экстремист» происходят от одного корня, но при этом между ними — пропасть. Тем интереснее стало мне поразмышлять, как первые могут превратиться во вторых.

 — Как вам кажется, есть ли у героев выход из тех липких обстоятельств, в которые они сами загнали себя или всё уже беспросветно?

 — Я специально оставил такой открытый финал, чтобы каждый из зрителей додумал в рамках своих представлений, чтобы было поле для размышлений. Я не хотел бы навязывать своё мнение, оно у меня скорее негативное, чем позитивное.



Сценарий этого фильма Сергей написал в далеком 2011 году, когда учился во ВГИКе. Задолго до нашумевшего дела «Нового величия», где агент спецслужб ради повышения сначала создал, а затем сам же разоблачил «экстремистскую организацию» подростков. В те годы он часто читал «Аджику» своим друзьям, но мало кто из них понимал, о чем эта история. Будущему режиссёру говорили, что описанное им не может произойти никогда. Прошло восемь лет, и, к сожалению, теперь подобных возражений больше не возникает.

 — По вашему мнению, возможно ли позитивное, плодотворное, выгодное для обеих сторон сотрудничество власти и активной молодёжи? Или всё-таки первые преследуют всегда только свои интересы?

Мне кажется, что власть бывает разная, как и молодёжь. Когда я написал сценарий, он был в виде притчи о том, что плохие дела могут делаться руками хороших людей. Это просто история людей, которые делают себе карьеру, ломая судьбы других людей. Но я уверен, что есть обратные примеры, когда люди пытаются что-то поменять.



 — Психологи говорят, что погоня за «хайпом» современной молодёжи — зависимость, которая приводит даже к психическим расстройствам. Вам кажется это действительность или преувеличение?

 — Мне кажется, что сейчас технологии стали очень доступны. Раньше, чтобы стать знаменитым и прославиться, нужно было сделать что-то очень значимое: написать книгу, переплыть океан, полететь в космос, создать ракету. А сейчас стало все гораздо проще. Можно записать пранк-видео, как ты путаешь людей, и тебя будут смотреть миллионы. Вот именно это ощущение, что получить известность очень легко и просто, сносит башню многим людям. Скорее всего, общество этим переболеет, все устаканится, и контент будут делать те, кто к этому предрасположен.

 — Лайки, репосты, комментарии приносят удовлетворение и иллюзию значимости. Что можно предложить молодёжи, чтобы их заменить?

 — Я сейчас чувствую себя политиком из моего фильма, который должен что-то предложить молодёжи. Каждый должен заниматься делом, которое умеет, знает и любит. Моя миссия — снимать кино. Поэтому молодежь разберётся сама. Я могу им предложить только смотреть хорошее кино.



Алёна Иванская